Андрей Ланьков - Северная Корея: вчера и сегодня

Однако на глянцевых официальных снимках не слишком заметна одна маленькая деталь: большая часть этого района отгорожена металлическим забором, проходы в котором охраняются часовыми (в основном — коренастыми круглолицыми девицами с автоматами на перевес). Там жила элита правящей бюрократии Северной Кореи. Для ее членов были сооружены эти дома с великолепными многокомнатными квартирами, их ждали по утрам роскошные «мерседесы», для их детей была построена образцовая 1-ая средняя школа, образцовый детский сад и ясли. В закрытом районе есть и специальные магазины и многое другое, что необходимо чиновникам для безбедной жизни. На территорию самого района мне, как иностранцу, попасть было невозможно, но вокруг него часто встречались фланирующие по проспекту Чхангван группы подростков — чиновничьих детей. Это упитанные юнцы щеголяли в импортных костюмах и куртках либо, чаще, во френчах а lа Ким Чжон Ир. На их надменно-высокомерных физиономиях было прямо-таки написано презрение к мельтешащей вокруг нищей и голодной черни. Даже обязательные для любого корейца значки с портретом Ким Ир Сена — символ своей «пламенной верности» Великому Вождю — стали для номенклатурных отпрысков средством «fashion statement». Носили они их необычным образом, так, как это было модно тогда у молодежи: на самом краешке лацкана, так что значок висел буквально «на отлете».

Там же, совсем рядом с престижными кварталами высшего чиновничества, расположились и те сооружения, что стали архитектурными символами современной Кореи: театр Мансудэ, Народный дворец учебы, Дворец съездов Мансудэ, Дворец пионеров и школьников, Первый универмаг. Все это сосредоточено на маленьком пятачке, маленьком даже по сравнению с престижным центром, который тоже невелик по площади. Любопытно, что на издаваемых для иностранцев схематических планах Пхеньяна этот центр показывают непропорционально большим, раз в пять больше, чем он должен был бы быть, исходя из примерного масштаба карты.

В нескольких сотнях метров от проспекта Чхангван, близ советского посольства, возвышается громада театра Мансудэ, в котором мне довелось побывать, что, надо сказать, довольно редкая удача. Этот роскошный театр, изображение которого попало даже на северокорейские денежные купюры, работает далеко не каждый день и очень немногим из иностранцев-недипломатов, не говоря уж о самих корейцах, удалось посетить его. Строго говоря, он вообще не предназначен для нормальной театральной деятельности, для массового посещения: его зрительный зал невелик, вмещает от силы 300 человек. Обычно зрителями являются иностранцы и те немногие корейцы, которые тем или иным путем смогли добыть пригласительные билеты. Я, конечно, не специалист по архитектуре, но интерьеры Мансудэ действительно впечатляют. В наше время, когда из-за отсутствия заказчиков во всем мире практически прервалась традиция дворцового строительства, Мансудэ, пожалуй, одно из последних сооружений, на которые не жалели ни денег, ни труда. В отделке помещений сочетаются традиционное умение корейских мастеров и достижения современной техники. Пол фойе покрыт огромными коврами ручной работы, на стенах — мозаики и фрески в стиле традиционной корейской живописи, мебель украшена тончайшей резьбой. И рядом с этим — блеск никеля и стекла, потолок, переливающийся всеми цветами радуги, двери на фотоэлементах, причудливые фонтаны с цветной подсветкой, что разместились не только на площади напротив театра, но и в самом его холле. Именно эти фонтаны каждый вечер придают площади у театра, центральной в Пхеньяне (на нее выходят также Дворец учебы и Первый универмаг), вид совершенно феерический. Вода в подсвечиваемых разноцветными фонарями фонтанах сама начинает светиться то красным, то синим, то голубым цветом. Из бассейнов на площади встают огромные сияющие столбы или водяные разноцветные костры. Каждый вечер десятки и сотни жителей столицы приходят сюда полюбоваться этой красотой, так контрастирующей с их повседневным бытом, нищим и серым.

Другой частью парадного центра является Первый универмаг. Назвать это шестиэтажное сооружение «Храмом потребления» довольно трудно, так как те товары, что красуются в его витринах, для реального потребления, строго говоря, не предназначены. Поскольку все продукты и потребительские товары в стране распределяются по карточкам, рядовой кореец не может и мечтать о покупке какой-нибудь красующейся в этих витринах высокотехнологической экзотики, типа стиральной машины. Первый универмаг — это сооружение, скорее, пропагандистское, призванное изобилием своих витрин (увы, относительным даже по тогдашним советским меркам) демонстрировать изобилие, якобы царящее в стране. Впрочем, официально Северная Корея в восьмидесятые годы не признавала существования карточной системы, точнее, о ней не полагалось говорить иностранцам. Поэтому в Первом Универмаге действовало правило, согласно которому иностранцы могли покупать там товары совершенно свободно. Карточек у них никто не спрашивал. Один из наших северокорейских соседей по общежитию для иностранцев использовал эту особенность для своего мелкого бизнеса. Он договорился со своим «подконтрольным» иностранцем, что тот будет покупать в Первом универмаге продукты и вино на полученные от корейского студента деньги. После этого предприниматель отправлялся в провинцию, в свой родной город, и там на рынках сбывал вино с немалой прибылью.

В центральной же части города, естественно, расположено и большинство правительственных учреждений. Любопытно, что, как правило, в КНДР организации не имеют вывесок, по крайней мере, так обстояли дела в 1984 г. Тот, кому это нужно, и так знал, где расположено то или иное министерство или ведомство, ну, а прочим, как считают в Северной Корее, этого знать и не полагается. Вывесок не было даже на столь безобидных организациях, как министерство здравоохранения или просвещения. Другая особенность — наличие охраны (часто вооруженной) у всех мало-мальски значительных учреждений. Даже в школах и университетах у ворот обычно стояли «часовые», в роли которых выступали сами учащиеся (на посты заступают по очереди).

За пределами небольшой парадной центральной зоны начинался другой Пхеньян. На первый взгляд, застройка этих районов отличалась от центральной только большей скромностью и некоторой монотонностью. Вдоль обсаженных деревьями дорог тянулись многоэтажные дома довольно современного, хотя и «коробчатого», вида, так что если ехать по улице на машине или комфортабельном интуристовском автобусе (а именно так передвигается по улицам северокорейской столицы подавляющее большинство иностранцев), да еще не особо оглядываться по сторонам, то создавалась полная иллюзия того, что машина идет по современному многоэтажному городу. Дело, однако, в том, что современные дома лишь протянулись лентами вдоль дорог, они как ширмы закрывают внутренность кварталов, которые сплошь застроены маленькими традиционными лачугами, и представляют собой настоящие трущобы. Эти трущобы были закрыты от взгляда с улицы не только современными домами, но и высокими бетонными заборами, которые окружали любой квартал.