Франк Коллар - История отравлений власть и яды от античности до наших дней

Высшие церковные иерархи не только подвергались отравлениям. Бывало, хотя и реже, чт0 епископы выступали отравителями или считались таковыми. В подобных случаях речь шла о сохранении или достижении высокого положения. Самые интересные дела относятся к первым десятилетиям XIV в. В это время выдвигалось множество обвинений против высокопоставленных лиц. Папа Бонифаций VIII придерживался идеи авторитарной теократической власти, важнейшим элементом которой должны были являться тесно связанные с Римом епископы. Воплощением этой системы стал Бернар де Кастане, епископ Альби. Он слыл отравителем архидиакона города и двух каноников в 1298–1307 гг., а улицы города полнились слухами, будто прелат «может отравить, кого хочет». Разнузданный произвол, допускавший широкое применение яда, а также и других способов убийства совершенным образом соответствовал представлению о «епископской тирании», в которой обвиняли Бернара де Кастане. Епископа- тирана изображали чуть ли не колдуном, имевшим сверхъестественную власть над жизнью своей паствы. Обвинения исходили от людей, связанных с еретической средой; они стремились убрать слишком рьяного борца с остатками катарекой ереси. И они достигли своей цели, ибо хотя пастырю удалось восстановить свою репутацию в результате расследования, но альбигойскую кафедру ему пришлось покинуть. Епископ перебрался в город Пюи.

Примерно в то же время разворачивалось дело Гишара, епископа Труа, разразившееся в 1308 г. Этот епископ, как выяснилось, являлся серийным отравителем с самого начала своей карьеры. Недавнее исследование протоколов дела продемонстрировало, как королевская власть выявляла его вину. Церковь, во главе которой ст0ял тогда весьма франкофильски настроенный Папа Климент V, играла роль формального поручителя. Большая часть приписываемых Гишару жертв принадлежала к королевскому окружению. Исключение составлял бедный приор из Провена, на место которого якобы метил отравитель. Если такой метод, как применение яда, а также порча с помощью колдовства как-то соответствовали его положению духовного лица, то сама невероятная озлобленность прелата абсолютно шла вразрез с его епископскими функциями. Гишар копил в себе ненависть, которая в конце концов находила выход в преступных отравлениях.

Епископу соседнего города Шалона Пьеру де Латийи приписывалось всего два убийства. Во- первых, его обвиняли в отравлении предыдущего епископа, после смерти которого в 1313 г. сожгли приготовивших для него яд женщин. Во-вторых, считалось, что Латийи отравил самого короля.

В 1317 г. арестовали епископа Кагора Гуго Жеро, «отвратительного предателя, замыслившего отравление Папы Иоанна ядом». В тот момент папские следователи уже подвергли проверке Управление в его епархии. Обеспокоенный епископ, видимо, решил, дабы избавиться от этого зла, Уничтожить источник, того, перед кем предстояло отвечать за все свои мерзости. В результате подРобного расследования обвиняемого изобличили в приготовлении «ужасного преступления» против Иоанна XXII и против одного из его племянников, в покушении на божественное и человеческое величие, сочетавшее в себе отравление и колдовство. В самом деле, кроме venena, епископ использовал магические фигурки из воска, призванные усилить действие яда, а в случае неуспеха заменить его. При этом сам яд готовился самым тщательным образом. Он представлял собой порошок, в состав которого входили ртуть, реальгар (сернистый мышьяк), животные и человеческие останки. Сохранилось письмо Папы от 17 сентября 1317 г., адресованное виконту де Ломаню. В нем понтифик высказывал подозрение, что в заговоре епископа Кагора участвовали и другие прелаты, и предполагал применение разных средств, в том числе неожиданных нападений вооруженных людей. Епископ Жеро стал истинным воплощением прелата-отравителя. Однако подобные фигуры имелись в обоих противоборствовавших лагерях. Это могли быть авторитарные ригористы, придававшие теократической власти большее значение, нежели сам понтифик. Но это точно так же могли быть примиренцы, снисходительные, не согласные с реформаторской ориентацией Рима. Непримиримость позиций толкала приверженцев разных партий к отравлению несогласных. Естественно, что те, кто страдал под управлением подобных епископов, без конца жаловался на употребление ими яда. Властям волей-неволей приходилось заниматься расследованиями. В 13171320 гг. такие жалобы внимательно рассматривал Иоанн XXII, а за десять лет до того — Климент V.

Напротив, Бенедикт XIII придавал обвинениям меньшеезначение. В феврале 1402 г. в Севильеумер Хуан Серрано, епископ Сигуэнсы. Его отравили с третьего раза, подмешав яд в пищу. Убийство в течение пяти месяцев готовил Гутьерре Альварес Т0ледский, архидиакон Гвадалахары. Он сам претендовал на кафедру, которую занимал Хуан Серрано. Убийца просидел в тюрьме до 1406 г., а затем с благословения Бенедикта XIII получил Прощение, свободу и, наконец, в 1439 г. — пост, о котором мечтал, невзирая на прочную — и заслуженную — репутацию отравителя.

Чем выше былранг церковных иерархов, тем ожесточеннее велась борьба. Само папство после разрушительной схизмы из универсальной теократии превращалось в региональное княжество. Однако претензии на гигантскую власть сохранялись, что с XIII в. приводило к частому использованию яда. Наконец в XVI в. отравление стало своего рода символом кризиса Римской церкви.

В конце Средневековья и в эпоху Возрождения вероятность отравления главы католической церкви была чрезвычайно высока. Носители высшего духовного сана постоянно подвергались очень серьезной опасности. В 1570 г., например, против одного из кардиналов выдвинули обвинение, что он хотел посыпать ядом папскую кафедру. Однако Подобное положение сложилось гораздо раньше. ЕЩе в X–XI вв. отравления являлись распространенным явлением. Затем их стало меньше, а вXIII в. наступил новый всплеск если не отравлений, то разговоров о них. Иоанн XXII, раскрывший козни кагорекого епископа, жаловался: «О каком спокойствии в государстве можно говорить, какой правитель может чувствовать себя в безопасности, если сам римский понтифик и его двор подвергаются подобным покушениям»? Но ведь дело 1317 г. вписывалось в давнюю традицию. В отличие от многих утверждений об отравлениях, оно обладало некоторой доказательностью, но при этом воспроизводило примерно полувековую традицию обвинений в применении яда.

Понтификаты часто длились недолго, и тогда по поводу папских кончин возникали слухи. В 1276 г. умерли три Папы: Григорий Х, Иннокентий V и Адриан V. По мнению германских хронистов, вероятно предвзято оценивавших «козни» при римском дворе, все они погибли от яда. В 1280 г. при сходных обстоятельствах окончил свои дни Папа НиколайШ.Иопятьговорилиояде. Смертьв 1303 г. Бонифация VIII часто (и напрасно) приписывают пощечине, которую Папа получил в Ананьи от прибывшего его арестовать посланца Гийома Ногаре и Филиппа Красивого. Однако сам понтифик опасался отравления, и, возможно, не зря. В самом деле, хронист утверждал, что Бонифаций VIII так боялся яда, что в течение трех дней ничего не ел. Преемником умершего стал Бенедикт XI, который занимал папский престол всего восемь месяцев. Он скончался в 1304 г. после восьмидневной болезни, имевшей симптомы дизентерии. Немедленно распространился слух, что Папу отравили кардиналы, подкупленные королем Франции, а может быть, каким-нибудь францисканцем, ненавидевшим Папу-доминиканца, который был очень суров к францисканцам-спиритуалам. Говорили, что яд содержался в плодах фиг, которыми Папа с удовольствием лакомился, а может быть, ему подсыпали смертоносныи порошок, изготовленныи близким к францисканцам-спиритуалам медиком Арно де Вильнёвом. Так или иначе, предполагаемое отравление Папы воспринималось как ответ на его непреклонность и репрессивную политику, которая раздражала противников внутри или вовне Церкви. Заговорщики не столько мечтали о папском престоле, сколько хотели видеть на нем кандидата, более склонного к компромиссам.