Елена Штаерман - Кризис античной культуры

Борьба группировок прекращалась только тогда, когда вспыхивали народные, преимущественно крестьянские восстания, по временам принимавшие огромный размах. Справляться с ними своими силами провинциальные магнаты еще не могли и оказывались вынужденными искать защиты у центрального военно-бюрократического аппарата. Так, например, в середине III в., воспользовавшись тяжелыми внешними войнами, отвлекавшими все силы империи, Галлия, Испания и Британия отпали от Рима и выбрали собственного императора. Самостоятельная «Галльская империя» просуществовала 15 лет. Но когда там подняли восстание крестьяне и колоны, принявшие имя «багаудов» (борцов), стали отбирать земли у местной аристократии и взяли город Августодун, последний галльский император Тетрик тайно обратился к правившему тогда в Риме Аврелиану с просьбой явиться на выручку, обещая сдаться ему со всей своей армией. «Избавь меня, о непобедимый, от этих бед», — закончил он свое послание цитатой из Вергилия. Аврелиан пришел в Галлию и после данной Тетриком, для вида, битвы присоединил отпавшие провинции к империи.

Борьба с багаудами и многочисленными иными повстанцами в других провинциях вынудила враждующие слои господствующих классов к концу III в. пойти на примирение и ряд компромиссов. Это привело к известной стабилизации в правление Диоклетиана и Константина, стабилизации временной и обусловленной таким переустройством во всех областях жизни, что эта новая, поздняя империя (так называемый доминат) уже весьма мало походила на империю Августа.

Кризис, ввергший империю в неисчислимые бедствия, начался непосредственно вслед за миром и благополучием, казалось, царившими в век правления Антонинов, и до сих пор представляется историкам некой загадкой.

Объяснения ему в буржуазной историографии давались и даются самые разные: неспособность и самодурство императоров, сменивших опытных и добросовестных правителей II в.; распущенность армии, которая стала теперь набираться не из романизованных и эллинизованных горожан, а из сельских «варваров»; проникновение в государственный аппарат, сенат и другие слои населения выходцев с Востока, привыкших к сильной царской власти и чуждых греко-римской демократии; противоречия между городом и деревней, толкавшие крестьян, эксплуатируемых городом, на борьбу с городскими собственниками и интеллигенцией, борьбу, якобы возглавленную самими императорами III в. и их состоявшей из крестьян армией; финансовый кризис, вызванный постоянной утечкой золота на Восток, откуда ввозились в империю предметы роскоши; усиление соседних племен и народов, натиску которых империя все менее могла противостоять; сокращение численности населения и т. д.

С точки зрения историков-марксистов в основе событий в период с конца II в. и до начала IV в. н. э. лежал кризис античного рабовладельческого способа производства, вызвавший кризис всей основанной на нем системы. Противоречие между все усиливавшейся потребностью в претворенном в деньги прибавочном продукте, создававшемся в рабовладельческих хозяйствах, и невозможностью повысить производительность рабского труда настолько, чтобы она этой потребности удовлетворяла, привело к подрыву экономики античного города, на котором зиждилась империя.

Первоначально потребности городов, не удовлетворявшиеся за их собственный счет, покрывались в значительной мере за счет государственных доходов с других типов хозяйств, об этом свидетельствуют, например, неоднократно проводившиеся императорами сложения недоимок городов по налогам, ссуды городским собственникам под заклад их земель, снабжение городов продовольствием или установление максимальных цен в неурожайные годы, субсидии, выдававшиеся городам на строительство, и т. п. Но можно полагать, что постепенно неантичные уклады или достаточно окрепли (как экзимированные сальтусы), или оказались настолько переобремененными всякими налогами и повинностями (как провинциальное крестьянство), что начали все более активно сопротивляться эксплуатации со стороны государства. Типичные для землевладения античных городов мелкие и средние рабовладельческие виллы вытесняются крупными имениями, в которых основными работниками становятся не рабы, а мелкие земледельцы, колоны.

Сочетание крупного землевладения с мелким хозяйством колонов создавало экономические предпосылки для зарождения феодальных отношений. Но античный уклад не давал возможности для их развития. Раб, посаженный на землю, в рамках города оставался рабом, стоящим вне общества граждан и его институтов. Мелкий арендатор при всей его фактической приниженности все же оставался гражданином города и в личную и юридическую зависимость от землевладельца попасть не мог. Не было на землях города места и сельской общине, стоявшей между общинником и гражданским коллективом. Неосуществима была здесь и та степень натурализации хозяйства, которая избавила бы землевладельцев от напряжения, вызываемого непосильным для них развитием денежного обращения. Но при всех претерпеваемых им изменениях, античный город все еще сохранял видимость гражданской общины, в которой беднота имела право на помощь и субсидии деньгами и купленными на деньги продуктами за счет более обеспеченных сограждан. Таким образом, непосредственного перехода от античного уклада к феодальному не было. И в тех областях империи, где античные города были наиболее развиты, наиболее остро чувствовался сперва застой, длившийся десятилетия, а то и столетия, а затем упадок.

Новые отношения могли быстрее развиваться и действительно развивались в неантичных укладах, оплодотворенных воздействием античных методов хозяйства, античной государственности и культуры в самом широком смысле слова. Там, где эти уклады преобладали территориально или по своему воздействию на разные сферы отношений, упадка не было или он был гораздо менее заметен. Но их дальнейший прогресс и окончательная победа тормозились еще той ролью, которую продолжали играть античные города, и возникшим на их основе, пытавшимся их оживить государственным аппаратом. Принимавшая самые различные формы, сложная вследствие переплетения многих, часто противоречивых тенденций и сил, борьба между обреченным, ставшим препятствием на пути к прогрессу античным укладом и феодализировавшимися неантичными укладами составляла основу кризиса ранней империи и во многом определяла его перипетии. Решающее влияние она оказала и на судьбу античной культуры.

Внешние проявления кризиса — длительная, стоившая много сил и окончившаяся в общем не в пользу римлян война с германскими племенами квадов и маркоманов, голод, эпидемии, восстание претендовавшего на престол полководца Авидия Кассия — начались в правление Марка Аврелия, т. е. как раз тогда, когда осуществилась мечта тех, кто создавал образ «идеального государя», — увидеть на троне философа. Однако, когда эта последняя утопия античного мира реализовалась, она оказалась столь же обманчивой, как и остальные. Дальше идти в рамках данного строя было некуда.