Владимир Соловьев - Древние славяне. Таинственные и увлекательные истории о славянском мире. I-X века

Восточные славяне были язычниками. Волхвы или жрецы как посредники между грозными божествами и людьми обладали немалой властью. Их боялись и почитали, потому что верили, что от них зависит и жизнь племени, и судьба отдельного человека. Ведь они, по общему мнению, могут влиять на все происходящее, нести одним добро, другим зло, вызывать дождь и насылать засуху. Конечно, все это они творят не сами, а взывая то к могучему громовержцу Перуну, то к повелителю неба и огня Сварогу и его сыну Даждьбогу, во власти которого находится солнце, то к Велесу – покровителю домашних животных и скота.

Идолов – вырезанные из дерева или высеченные из камня фигуры этих божеств – выставляли на видном месте и приносили им в жертву животных, птиц, а иногда и людей. Особенно щедрые подношения делались, если у племени возникали какие-то серьезные трудности и нужно было задобрить всемогущих богов, ведающих силами природы, и добиться от них помощи. Если боги оставались глухи к просьбам и мольбам людей, это расценивалось как плохой знак. И тогда начинался поиск виновных, то есть тех, кто мог чем-то прогневать, рассердить носителей высших сил. Бывало и так, что все старания угодить богам оказывались напрасными, и тогда славяне в сердцах ругали своих идолов, пинали их, дружно оплевывали, колотили по ним палками, тем самым желая «наказать» за отсутствие помощи. Потом, правда, если что-то менялось к лучшему, являлись к истуканам с дарами, плакали и раскаивались, осыпая ударами и затрещинами самих себя и друг друга, униженно просили прощения.

Подобно диким зверям, восточные славяне умели «видеть» и «слышать» носом. Не слишком хорошо различая цвета, они зато прекрасно чувствовали запахи и могли издалека как бы считывать информацию из воздуха – например, учуять приближение чужого человека или хищного животного. Им были известны секреты целебных трав и кореньев. С их помощью они лечили себя от разных болезней, останавливали кровь, снимали зубную боль, изгоняли простуду. Кроме того, каждый из них был немножко магом и, используя возможности своего биополя, помогал и сам себе, и ближнему.

До сих пор, когда в лесу кукует кукушка, русский человек механически задает ей вопрос, сколько еще лет будет он жить, причем особо не задумывается, почему это делает. Если разобраться, птиц в лесу много. Отчего же принято адресоваться, как к пророчице-весталке, именно к кукушке, у которой, кстати, в царстве пернатых не самая безупречная репутация? Ведь она плохая и легкомысленная мать, ибо ленится высиживать птенцов, предпочитая подкидывать свои яйца в чужие гнезда. Куда большего доверия заслуживает, например, трудолюбивый дятел. Но вот не сложилось так, чтобы по его стуку, точнее, по количеству ударов железного клюва этой неутомимой птицы определялось бы человеческое долголетие. В чем же причина того, что в качестве предсказательницы выбор пал на кукушку? А дело в том, что этот древний обычай пришел от далеких предков, в давние-предавние времена считавших, что с наступлением весны в кукушку превращается родоначальник всего живого – славянский бог Род. От него, по языческим поверьям, зависело и пополнение семьи, и длительность жизни людей.

О почитании Перуна сегодня напоминает суеверная привычка некоторых людей три раза стучать по дереву, дабы не вспугнуть удачу. Когда-то во избежание сглаза стучали не по всякому дереву, а лишь по дубу, потому что этот лесной исполин был напрямую связан со славянским Зевсом Перуном – повелителем грома и молний, грозы и дождя, града и снега. Заметив, что именно в дубовое дерево чаще всего попадают молнии – Перуновы стрелы, люди стали высаживать в честь главного божества священные дубовые рощи и устраивать святилища, где неподалеку от идола-громовержца, представлявшего собой стоящую на железных ногах вырезанную из дерева статую с серебряной головой, бородой и усами из золота, горел неугасимый огонь. Кстати, вечный огонь в память о павших воинах – традиция, берущая начало именно из тех времен. Перуну приносили кровавые жертвы: птиц, домашних животных, а бывало, и человека. Так, существовало правило: каждого сотого пленного из вражеского племени закалывали мечом и обагряли кровью убитого железные ноги деревянного истукана.

Язычество живет и в современном русском языке. Имя Лихо – одного из персонажей славянской мифологии – огромной, безобразной и очень сильной одноглазой великанши, отвращающей людей от добрых дел, превращающей их жизнь в невыносимое хождение по мукам, а то и не останавливающейся перед людоедством, стало нарицательным, синонимом слов «беда», «горе», «несчастье». Языческого происхождения глагол «чураться». Это значит боязливо чего-нибудь избегать, уклоняться от общения с кем-либо. Чур (Цур или Щур) – языческий бог семьи, домашнего очага, в которого переселилась душа умершего родственника, предка. Славяне верили, что чуры заботятся о своих близких, людях одной с ними крови. Для того чтобы чур пришел на помощь человеку, с которым его связывали кровные узы, нужно было обратиться к нему со словами: «Чур меня!», то есть «Защити меня, предок!». Когда люди произносили «чур», они ограждали себя от чего-то плохого, от неприятностей, от возможной опасности, хвори, от того, что угрожало их жизни.

Из времен архаики берет свое начало и так называемая обсценная лексика – сквернословие, особо грубая брань, известные как мат, то есть неприлично-гнусные выражения с упоминанием слова «мать».

Однако если сегодня эти ругательства однозначно воспринимаются как грязные оскорбления, обидные для человека, унижающие его достоинство, то у древних славян они были речевыми явлениями иного порядка и выполняли охранительную функцию заклятий, оберег, были призваны защитить от бесплодия, обеспечить продолжение рода. И, если разобраться, все слова из ряда тех, что в наше время относят к нецензурным и непечатным, когда-то давным-давно были ритуальными формулами, подобающими тому или иному случаю. Так, была в ходу свадебная брань – залог того, что у молодоженов родится здоровое потомство, а ратная ругань преследовала цель обезопасить, отвести от себя беду и посрамить врага.

За пресловутым матом наши далекие предки не то что имели в виду нечто невинное, безобидное и произносившееся без всяких ограничений, но они и не вкладывали в него теперешний сугубо непристойный смысл. Таинство сотворения жизни, по их представлениям, нуждалось в особых восклицаниях, выполнявших сакрально-магическую роль в детородной сфере. Эти заклятия выкрикивались громким голосом, или благим матом, что, кстати, навело некоторых филологов на мысль выводить слово «мат» также и из этой основы.

В обсценной лексике все так или иначе сводится к мужскому и женскому началам и вертится вокруг главного и осевого, из чего завязывается и слагается новая жизнь. И в общем-то в эпоху архаики в мате не было ничего предосудительного или порочного, но после крещения Руси он как бы уходит в подполье. Ведь все языческое отныне осуждается как нечистое, поганое. Однако прежние заклятия как крепкий и надежный приворот на зачатие отнюдь не вышли из употребления – только постепенно приобрели совсем иную окраску, попали в разряд стыдных, непотребных, запретных слов и выражений, какими раньше вовсе не были.