Владимир Соловьев - Древние славяне. Таинственные и увлекательные истории о славянском мире. I-X века

В начале нашей эры готы населяли южное побережье Балтики и земли по течению нижней Вислы. В первой половине III века они распространили зону своего пребывания до Подунавья, нижнего Приазовья и Крыма. Именно тогда они вошли в плотное соприкосновение со славянскими и финно-угорскими племенами, ставшими их военными союзниками. Через готов (помимо Византии) славяне приобщились к христианству (те приняли эту веру в IV веке в форме арианства) и к рунической письменности. Преломление наследия готов в культуре славян еще ждет обстоятельного исследования.

Готы – выходцы из Скандинавии. Их язык относится к восточной группе германских языков. Поскольку готские и славянские племена нередко сообща действовали против римлян, последние тех и других считали единым народом и называли варварами. Длительное время (вплоть до XVIII века) принадлежность славян к готам допускалась хронистами и историками. Тем не менее, будучи индоевропейцами, они представляют собой разные этнические группы.

Археологи проследили пути миграции готов и установили, что к началу III века они заняли громадное географическое пространство от Дона до Дуная и облюбовали, в частности, полуостров Таврида – современный Крым. Они настолько там освоились и укоренились, что позднее средневековые авторы будут воспринимать их как автохтонов, то есть аборигенов, исконное местное население. Прежние греческие колонии Боспор, Херсонес, Ольвия и другие, где попеременно утверждали свою власть римляне и скифы, теперь стали частью аморфного, но географически обширного конгломерата, который историк Иордан даже пышно именует империей готов.

На самом деле приоритет собственно готов в военизированном политическом объединении, существовавшем в III–IV веках, вовсе не очевиден и достаточно номинален. Завоеватели Северного Причерноморья растворились в многочисленном и этнически пестром местном населении (в том числе праславянском), которое они втянули в морские и сухопутные походы на Кавказ, в Малую Азию, на острова Родос, Крит, Кипр, в византийские владения на берегах Средиземного моря.

Было время, когда ученые не исключали, что открытая в конце XIX столетия киевским археологом В.А. Хвойко на правобережье Днепра Черняховская культура в основе своей – готская. Однако новейшие исследования опровергли это предположение – сохранившиеся материальные памятники однозначно позволяют прийти к выводу: идентификация «черняховцев» как готов ошибочна.

Впрочем, это не отменяет того, что, смешавшись с жителями Тавриды и других причерноморских земель, готы привнесли туда что-то свое, оставили в местной среде обитания свой след. И конечно, результатом их долгого присутствия были неизбежные заимствования, отразившиеся в славянских языках в виде названий, понятий, морфем и фонем. Автор работ «Судьба крымских готов» (Берлин, 1890) и «Разыскания в области гото-славянских отношений» (СПб., 1899) Ф. Браун справедливо обращал внимание на целый ряд совпадений, проистекающих не из индоевропейского родства германского и славянского языков, а из длительного совместного проживания их носителей. В качестве примеров ученый приводил близкие значения и схожее звучание многих слов, и не нужно быть специалистом в транскрипции, чтобы убедиться в его правоте. Так, готские существительные hlaifs, hlaiw, hus, stalla, rauba или глаголы afmojan, domjan заметно перекликаются с русскими, семантика которых соответственно «хлеб», «хлев», «хижина», «стойло» (конюшня), «роба» (платье, одежда), «маяться» (уставать, выматываться), «думать». Если продолжить этот ряд примеров, то вполне возможно, что этимологию слова «буква» надо искать в готском boka – одновременно означающем бук (название дерева), буквы (их вырезали на буковых дощечках) и книги, а слово «хоругвь» образовано от готского hrugga – палка, стяг на палке.

Но готский фактор в языке и культуре славян в отечественной науке лишь недавно не отметается с порога и не сбрасывается со счетов как заведомо неприемлемый и антиисторичный. Ведь тот же Ф. Браун – яркий представитель так называемой варяжской теории, согласно которой дикая первобытная Русь приобщилась к государственности и вообще к цивилизации посредством призванных на княжение восточными славянами скандинавских князей.

С XVIII по начало XXI века «варяжский вопрос» и рассматривался в литературе в спокойной тональности, и становился камнем преткновения между «патриотами-славянофилами» и «космополитами-западниками». Первые весьма болезненно реагировали на признание вторыми непреложным фактом того, что фундамент государства Российского был заложен норманнами (варягами).

И в самом деле, сама по себе такая постановка вопроса, особенно в контексте с конкретной политической ситуацией, может претить русскому сердцу, оскорблять и ранить национальное самолюбие, мешает испытывать законную гордость за свою страну и ее славное прошлое. И пусть к науке эти эмоции прямого отношения не имеют, но и сегодняшним гражданам России в большинстве своем, мягко говоря, не слишком приятно читать безапелляционные сентенции того же Брауна типа следующей: «Русское государство, как таковое, основано норманнами, и всякая попытка объяснить начало Руси иначе будет напрасным праздным трудом».

Понятно, почему констатация готской составляющей в истории и культуре славян приравнивалась едва ли не к антипатриотизму и национал-предательству, а выведение даже малой толики русского лексикона из словаря готов рассматривалось как верный признак принадлежности к норманнистам – поборникам «варяжской теории».

Сегодня гото-славянские отношения освещаются в отечественной исторической литературе сравнительно ровно, и, хотя отдельные перегибы, натяжки, отступления за рамки научной полемики пока еще встречаются, в целом история готов и славян трактуется со всеми ее изломами, изгибами, хитросплетениями, взаимовлияниями и в увязке с адаптацией к предшествующим и последующим контактам славян с суперэтносами тогдашнего мира.

После готов славяне были вовлечены в водоворот завоеваний пришедших в первой половине III века из Центральной и Средней Азии кочевников – гуннов. Однако это нашествие обрушилось главным образом на германцев и иранцев, а дружественным гуннам предкам славян оно даже пошло на пользу. На волне гуннских походов те их племена, которые еще не покинули берега Балтики, начали движение на новые территории и расселились на обширных пространствах Восточной, Центральной и Юго-Восточной Европы, в основном в бассейне Одера, Дуная, Днепра, Оки и на их притоках. Достигли переселенцы и границ Византии, дав грекам новый повод бояться славянской угрозы.