Владимир Соловьев - Русские на чужбине. Неизвестные страницы истории жизни русских людей за пределами Отечества X–XX вв.

Жизнь четы Ломоносовых складывается спокойно и ровно. В семье происходит пополнение: рождается дочь Екатерина-Елизавета, потом – сын Иван. Ученый счастлив в браке, но его тяготит безденежье и финансовая зависимость от родственников. Он предпринимает все новые усилия, чтобы получить из Петербурга средства на обратную дорогу в Россию.

И тут большое участие в судьбе Ломоносова принимает профессор Христиан Вольф, который прекрасно понимает, что его ученик, несмотря на репутацию шалопая и вертопраха, на самом деле в недалеком будущем станет светилом науки. С помощью этого доброго наставника Ломоносов наконец получает из академии вексель на 100 рублей. Зная нравы соотечественников и местные порядки, Вольф еще хлопочет и о том, чтобы уладить вопрос с долгами своего ученика. Без поручительства почтенного профессора кредиторы не оставили бы того в покое.

Денег едва хватило, чтобы Ломоносов отбыл в Россию один. Жена вместе с дочерью (сын умер в годовалом возрасте) приехала к мужу в Санкт-Петербург позднее.

Существенным препятствием отъезда русских за рубеж, как уже говорилось выше, долгое время оставалось общественное мнение, традиционно осуждавшее желающих по какой-либо причине покинуть Родину. Однако при Петре Великом и на рубеже XVIII–XIX веков положение дел несколько меняется. Это очевидно из «Писем русского путешественника», автором которых был писатель и историк Николай Карамзин. Из своей заграничной поездки он вынес одно главное заключение: России надо не сторониться Западной Европы, а учиться у нее.

Долгое проживание за рубежом и эмиграция в различных видах и формах постепенно становится в порядке вещей, больше не приравнивается к преступлению и все реже расценивается как повод для порицания. В то же время легальный переход россиян в другое гражданство был запрещен, а срок пребывания за границей ограничен пятью годами. Для его продления требовалось подать прошение. Если человек получал отказ или пренебрегал официальной процедурой, он терял гражданство и вместе с ним права на имущество, а при самовольном возвращении в Россию подлежал вечной ссылке.

В обеспеченной дворянской среде приходит мода на сезонное (с осени до весны) пребывание в мягком климате Западной Европы вдали от русских морозов и метелей. Не менее популярен и затяжной летний отдых где-нибудь в Альпах и на Средиземноморье.

В конце 1830-х – начале 1840-х годов известный литератор Николай Греч публикует записки путешественника сразу по восьми европейским странам. Сочинение Греча служит чем-то вроде путеводителя и справочника для многих тогдашних туристов из России.

Аристократические семьи обзаводятся собственными домами и виллами в Италии, Франции, Швейцарии, Германии, чтобы проводить там время в свое удовольствие.

Люди творческие пользуются любой возможностью, чтобы год, два, а то и несколько лет прожить в иной обстановке, в отличной от России атмосфере.

В европейских городах и курортных местечках все чаще слышится русская речь.

Подданные Российской империи оседают за границей в силу разных обстоятельств. Например, довольно велик среди русских, покинувших родное отечество, военный контингент. Это, как правило, офицеры, реже солдаты, вынужденные остаться в той или иной стране во время войн. Ранение или контузия исключали их скорое возвращение на родину. Пока их лечили, ставили на ноги, они, пообвыкнув на новом месте, обживались, заводили семьи и потом принимали решение остаться.

Портрет Н.И. Греча, ок. 1850 г.

Временная эмиграция не исключала окончательной, то есть пожизненной, но случалось и так, что последняя в силу каких-то обстоятельств прерывалась или сокращалась ввиду неожиданно представившейся благоприятной возможности возвращения на родину.

Очень распространенное явление в XIX веке – выезд за границу по медицинским показаниям. Кто-то едет на воды и грязи, кто-то для лечения в первоклассной клинике. Наиболее частый диагноз, заставлявший русских постоянно жить в какой-нибудь теплой стране, где круглый год сияет солнце, это туберкулез.

Конечно, проживание и лечение за рубежом стоили дорого, и далеко не все могли себе это позволить. Однако и в Швейцарских Альпах, и в горно-морских городах и поселках Италии, славившихся целебным воздухом, обязательно проживали состоятельные люди из России, которые не жалели средств для поправки своего здоровья.

В XIX столетии приток русских в зарубежье не ослабевает. Они оставляют родину по различным причинам и едут за границу, движимые разными целями. Тех, кто намерен навсегда связать судьбу с другой страной, обрести вторую родину, пожалуй, немного. Большинство рассматривает свое пребывание вне России как временное. Они надеются, что где-нибудь там, в благополучной Европе, им улыбнется счастье, удастся разбогатеть, и тогда не стыдно будет и возвратиться.

Заграница манила. Столько там было всего необыкновенного, неизведанного, любопытного. Ходила крылатая фраза одного из петербургских острословов, в которой он обыгрывал слова из комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума» «И дым отечества нам сладок и приятен»: «Дымом отечества мы уже всласть надышались – пора изведать, чем Европа пахнет».

Типичная русская диаспора того времени за рубежом представляет собой пеструю смесь из сравнительно небольшого слоя тех, кто уже пустил корни на чужбине, натурализовался, но и, приняв гражданство другой страны, не порывал связи с родиной, не мыслил себя вне России.

Большая группа заграничных русских – это приехавшие на учебу, стажировку, по тем или иным служебным надобностям, но неожиданно для себя вошедшие во вкус новой жизни и задержавшиеся сначала на месяц, потом на год, а затем и на неопределенный срок.

Наконец, еще одна категория русских, живущих за границей, – политические эмигранты. Они были неоднородны и составляли два крыла, между которыми существовали острые разногласия и расхождения. Чисто условно тех и других можно разделить на революционеров слова и революционеров действия. Первые ставили перед собой высокие и благородные цели добиваться социальной справедливости мирными средствами, путем реформ, и им было не по пути со вторыми – бомбистами, считавшими единственно верным и возможным способом реализации своих туманных идеалов террор и насилие. Как первым, так и вторым возвращение на родину грозило тюрьмой и ссылкой. Они и без того уже были лишены царским судом всех прав гражданского состояния, а нередко еще и приговорены к вечному изгнанию из России. Следовательно, по законам империи, вернувшись, подлежали немедленному аресту как государственные преступники, что оставляло им выбор всего из двух вариантов: сидеть за решеткой и отбывать наказание на родине или пожизненно пребывать за рубежом. Разумеется, при всей готовности к самопожертвованию они предпочитали второе.