Олег Соловьёв - Русские масоны. От Романовых до Березовского

В.Л. Вяземский, И.А. Кривошеин, II.Н. Переверзев, В.Е. Тата-ринов, Н.В. Тесленко и др. Официальной задачей они ставили лучшее информирование общественности о происходивших там событиях, развитие культурных и иных связей путем туристических поездок братьев. Последнее насторожило верхушку Великой Ложи, известившей циркулярно мастерские, что посещения их адептами советской страны «не могут в масонском духе ангажировать ни одну из лож» и саму ВЛФ. Туристам предписывалось не придавать поездкам значение какой-то миссии или делегации и заниматься лишь осведомлением обо всем увиденном 1. В результате дело свелось к ограниченному туризму, чтению лекций и докладов не антисоветского содержания.

Конечно, главной целью члены группы, очевидно, считали обсуждение и анализ наиболее актуальных проблем для подготовки записок для руководства федеращш и французских правящих кругов, дабы лишний раз подчеркнуть и собственную значимость. Свидетельство того — протока! заседания группы 24 июня 1938 г., на котором рассмотрели первым делом политические тенденции момента. В частности, отмечался рост в эмиграции монархических настроений, хотя консерваторы ничего серьезного предпринять не могут. Отстаивавшему подобную точку зрения А.А. Бу-рмшкину, Авксентьев возражал, что в СССР могут произойти столь неожиданные события, что и диктатура большевиков покажется мягкой. Тонкий намек на возможность у нас фашистского переворота эсеровский лидер сопроводил такими рассуждениями: «Мы приедем в Россию и будем насаждать там масонство, что принесет свои плоды, и мы во всяком случае будем это делать. Я говорил о большой политической работе. Ленин явился и взял власть, определившую общегосуда^твеиную жизнь России, как

до него это делали другие эмигранты». По словам Кроля, немцы вполне могут выдвинуть на амплуа генерала Франко для России профашистов Туркула или Солоновича, применив испанский вариант, который послужил бы началом мировой войны. Следует принимать меры п}ютив растлевающего влияния на неустойчивые элеменп,I национал-социалистской пропаганды. Бобинский, в свою очередь, заявил: «Бухарин и расстрелянные генералы состояли в каких-то отношениях с германским генштабом. Из всей политики Сталина ясно вырисовывается его привычка, нанеся поражение противникам, идти по избранному’ пути». На следующем заседании 19 июля 1938 г. состоялся доклад Бурмшкина о политике немцев в «русском вопросе», который свелся к суммированию подборки давно известных исторических фактов периода Февральской и Октябрьской революций 1. Кратко изложенные выводы, скорее домыслы, говорят о низком уровне владения масонами советской проблематикой, непонимании смысла происходящего в СССР, убеждая в отсутствии у них качеств трезво мыслящих политиков, ибо они остались в плену стародавних представлений. Да и о положении в эмигрантской среде знали недостаточно, явно переоценивали роль крайне правых сил,

Тем временем русские ложи продолжали традиционные работы с упором на посвятительские аспекты и удалением от прошлой политизации, но сохранили естественный интерес к событиям в СССР, о чем регулярно заслушивались доклады с главным вниманием к репрессивной стороне существующего там режима при безоговорочном его осуждении. Принципиальные взгляды по коренным вопросам поспешил изложить Реймону 10 декабря

1938 г. сменивший Давыдова в должности председателя Русского особого совета 33-й степени известный финансист и банкир, барон Л.В. Гойер. Он обещал сохранять полную лояльность ВСФ, под интеллекту альным водительством коего должны выполняться все работы русских мастерских высоких степеней. «Не покушаясь на внутреннюю автономию наших братств, но с учетом национального характера, естественно, устремленного к Абстрактному, а также деликатной ситуации русской эмиграции в гостеприимной Франции, я ставлю целью решительный отказ от любой политической и социальной деятельности в ложах, придав им четко выраженную философскую и символическую направленность во имя победы Духа над Материей, равно как и подготовку элиты, способной своими возвышешшми идеалами, чистотой и цельностью устремлений стать во главе всего идейного движения в будущей России, привнеся вместе с понятием свободной и возрожденной родины любовь к Франции и ее культуре». Наконец, Гойер заверял о намерении теснее координировать работы высших и голубых мастерских, чтобы они стали единым целым в общем стремлении и достижению Масонского идеала 1.

По существу изложенное программное заявление, которое ие могло не импонировать французам, в дальнейшем разделялось отечественными «вольными каменщиками», хотя его автор через несколько месяцев скончался, после его торжественных похорон великим командором Русского особого совета был избран бывший офицер генштаба, в эмиграции литератор, служащий американского посольства в Париже Н.Л. Голеевский, позднее вернувшийся в СССР и умерший в Москве.

1939 год, ознаменовавшийся началом Второй мировой войны, встретили в тревожном ожидании, но с надеждой на решительное противодействие демократов, прежде всего США. Между французскими масонскими федерациями и президентом Рузвельтом установились почти доверительные отношения. 1 февраля руководитель ВВФ Грусье и ВЛФ Дюмениль де Грамон направили президенту совместное обращение, начинавшееся выражением признательности за его пацифистские усилия. Затем тон документа резко менялся. «К несчастью, безопасность мира далеко не обеспечена, и еще велика опасность войны. А гнусные преследования, которые американское правительство заклеймило в выражениях, полностью разделяемых французским масонством, видимо, еще сильнее затруднят пришествие мира на базе великих принципов справедливости и духовной свободы». Новый порядок в интересах людей доброй воли «может быть установлен лишь на международной конференции всех заинтересованных государств для изучения с полной ясностью всех территориальных, этнических и экономических проблем, ныне разделяющих нации». Поскольку лишь Рузвельт обладает должным авторитетом для осуществления подобного мероприятия, оба орденских центра просили о «безотлагательном принятии на себя инициативыпо созыву конференции, дабы не произошли новые конфликты с непредвиденными последствиями, что привело бы к уничтожению нашей цивилизации». Послание оперативно поступило к президенту. Рузвельт значительно дополнил высказанные ему соображения, конкретизировал их и направил 15 апреля 1939 г. Гитлеру и Муссолини. Демарш вызвал огромный позитивный резонанс, получил официальную поддержку многих правительств.

25 мая 1939 г. американский посол в Париже У. Буллит, ездивший когда-то в Москву с миролюбивой миссией президента Вильсона, а затем превратившийся из либерала в отъявленного консерватора, сообщил руководителям местных орденских центров о поручении Рузвельта сделать им устное представление от его имени. По взаимной договоренности дипломата навестил Гру-сье, позднее информировавший о содержании беседы совет ВВФ и руководство ВЛФ. По словам Буллита, президента «очень сильно тревожит развитие европейских событий». «Наступил исключительно серьезный момент, когда надо опасаться в конечном счете еще одного компромисса, в польском вопросе. Такой компромисс за счет Польши стал бы очень серьезной ошибкой». Он полагал необходимым действовать таким образом, чтобы конфликт с Гитлером сделался неизбежным, обещая «полную поддержку всем тем, кто готов противостоять действиям сторонников нового компромисса. Лишь тот, кто смело отказывается отступать перед провокацией диктаторов, а, напротив, упреждает ее переходом в наступление, и сможет ее обуздать» 1. Это означало фактически, что Рузвельт не надеялся больше на готовность правительств Великобритании и Франции остановить развертывание фашистской агрессии, предпочитая задействовать в полной мере масонские каналы, раскрывая намерение США на определенных условиях оказать силам войны твердый вооруженный отпор при опоре на Орден «вольных каменщиков».