Your Name - Сборник материалов Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников

Председатель . — На этих 15 рабочих вы давали какое-либо заключение?

Рецлав . — Нет, вообще в тайной полевой полиции не заводилось никаких дел и не писалось никаких заключений. Я просто составил список и передал его комиссару полиции. И по списку они были расстреляны.

Председатель . — Как часто вы пользовались таким методом следствия?

Рецлав . — Подобный метод был применён мною два раза: один раз в апреле — по приказанию комиссара полиции Кархан, а другой раз позднее по приказу комиссара полиции Вульф. Здесь дело касалось рабочих электростанции.

Председатель . — Кто командовал батальоном, в котором вы обучались?

Рецлав . — Батальоном командовал Кроне.

Председатель . — Кто читал вам лекции об истреблении советских людей?

Рецлав . — По знакам различия это были руководящие сотрудники германской тайной полевой полиции. Но так как на курсах они не постоянно преподавали, а делали лишь доклады, я их фамилии не знаю.

Председатель . — Не помните ли фамилии двух рабочих Харьковского тракторного завода, которые были умерщвлены в «газовой машине», и тех 15 рабочих, которые были расстреляны?

Рецлав . — Нет, не помню. За время моей работы мне пришлось возиться с таким большим числом арестованных и пленных, что запомнить все эти русские фамилии я не в состоянии.

Председатель . — Часто ли приходилось вам быть при погрузке советских людей в «газовую машину»?

Рецлав . — Лично я только два раза принимал участие в погрузке людей в «газовый автомобиль», но видеть мне «газовый автомобиль» приходилось часто, так как я ежедневно совершал обход Харьковской тюрьмы.

Председатель . — Расскажите, подсудимый, как происходила посадка людей в машину, особенно женщин и детей.

Рецлав . — Вообще погрузка в «газовый автомобиль» происходила сравнительно спокойно, так как в большинстве случаев люди не знали цели и назначения этой машины, но бывало, что один или несколько человек стариков, женщин и детей доставляли нам затруднения. В таких случаях сотрудникам СД приходилось подгонять их ударами прикладов и палок.

Председатель . — Признаёте ли вы, что систематически занимались истреблением советских людей?

Рецлав . — Да, признаю, хотя я и делал это всё по приказу моего непосредственного командования.

Председатель . — От кого же исходили указания по истреблению советских людей?

Рецлав . — Я получал приказы от своих начальников. Хочу также добавить, что германский народ годами воспитывался национал-социалистскими руководителями в духе проведения подобной политики.

Председатель . (Обращаясь к защите) . — Имеются ли у защиты вопросы к подсудимому?

Казначеев . — Подсудимый Рецлав, вы рассказали здесь о ряде зверств, и я буду вас просить уточнить, в какой мере вы лично считаете себя ответственным за совершённые злодеяния?

Рецлав . — Господин Казначеев, я признаю себя виновным во всех преступлениях, которые совершил по приказу моего непосредственного командования.

Казначеев . — Чем было обусловлено то, что, имея специальность радиста, вы были направлены в батальон по охране военнопленных, а затем в батальон «Альтенбург»?

Рецлав . — Когда я кончил своё обучение в качестве радиста, окончилась война с Францией, и поэтому меня не использовали в качестве радиста, а направили в батальон по охране военнопленных. Далее, в связи с тем, что я являлся непригодным к действительной военной службе, а также в связи с тем, что по роду своей работы, как канцелярский служащий, я имел достаточную подготовку, меня направили в батальон «Альтенбург».

Казначеев . — Меня интересует вопрос о том, кто производил отбор в батальон «Альтенбург» и как он производился.

Рецлав . — В батальон «Альтенбург» меня отобрал бывший начальник батальона по охране военнопленных.

Казначеев . — Сколько времени вы пробыли в батальоне «Альтенбург»?

Рецлав . — Курс, который проходили находившиеся в батальоне «Альтенбург», длился шесть недель.

Казначеев. — Все ли лица, находившиеся в батальоне «Альтенбург», направлялись в дальнейшем на службу в тайную полевую полицию?

Рецлав . — Нет, не все. По окончании курса всем было предложено написать подробно свою биографию, после чего часть курсантов была отправлена обратно по месту своей прежней службы.

Казначеев . — Вы сразу были направлены на службу и сразу стали чиновником полиции?

Рецлав . — Да, это было именно так. Я был направлен чиновником полиции. То же самое было и с большинством других, за исключением лишь небольшого числа, которые показали себя неспособными.

Казначеев . — Чиновником полиции вы прослужили около года?

Рецлав . — Да.

Казначеев . — Больше вопросов к подсудимому Рецлаву не имею.

Председатель . — На очереди допрос подсудимого Буланова. Прокурор имеет вопросы?

Прокурор . — Да. Подсудимый Буланов, сколько времени вы прослужили в гестапо и «зондеркоманде»?

Буланов . — В гестапо я прослужил с октября 1941 г. по февраль месяц 1943 г.

Прокурор . — В каких городах протекала карательная деятельность «зондеркоманды»?

Буланов . — Как мне известно, карательная деятельность нашей команды протекала в городе Харькове и в станице Нижне-Чирской.

Далее подсудимый Буланов подробно излагает факты зверской расправы с гражданским населением, которая проводилась «зондеркомандой» в Харькове, станице Нижне-Чирской и других районах. Работая в качестве шофёра «зондеркоманды», Буланов неоднократно присутствовал при расстрелах мирных советских граждан.

Прокурор . — Вы лично принимали участие в расстрелах советских людей, когда и где это происходило?

Буланов . — Да, работая шофёром гестапо, мне приходилось часто ездить на расстрелы, а также на аресты советских граждан в городе Харькове, в станице Нижне-Чирская и в других районах.

Прокурор . — Вот, расскажите об этом подробно.

Буланов . — В начале декабря месяца 1941 года в Харькове по приказанию шефа гестапо было расстреляно около 900 человек, находившихся на излечении в Харьковской больнице.

Прокурор . — Какое вы участие принимали в этом деле?

Буланов . — Мне было предложено подать трёхтонную машину в распоряжение Харьковской больницы. Когда я прибыл в Харьковскую больницу, туда прибыли также, кроме моей машины, ещё 9 грузовых трёхтонных автомобилей.

Прокурор . — Сколько рейсов сделали?

Буланов . — Мне пришлось сделать четыре рейса, за которые я доставил к месту расстрела, примерно, около 150 человек.