А. Лысев - Ложь от советского информбюро

Послал письмо Асе. «Здравствуй, дорогая Асенька! Большое спасибо за письмо. Как мне приятно читать твои письма. Несколько слов о себе. Живем в Германии в курортном городе Бад-Кудова. В особняке (вилла «Диана» графа Мольтке). Кругом много сирени, она сейчас цветет. Погода замечательная, температура +25—+30°. Война закончилась. Теперь, Ася, можно сказать уверенно, что наша встреча состоится. Скоро мы увидим друг друга. На этом закончу. Будь счастлива, родная».

17 мая.Недалеко от нас красивый парк. Ходим туда ежедневно. В большом пруду плавают два черных лебедя. В парке гостиница, она была пустая, а теперь жители нанесли столько приемников разных марок, что заняли ими все это огромное помещение. Наш комендант города подполковник Кнопов и его заместитель Кисельгоф (в прошлом работники политотдела нашей дивизии) постарались, расклеили на немецком языке объявление, чтобы жители города сдали имеющиеся у них приемники. Приказ коменданта населению города и был причиной такого большого скопления приемников в пустующем помещении парка. Коменданту города, видимо, понравилась столь легкая податливость горожан и он решил, что можно еще кое-что выжать из населения. Он приказал всем жителям, имеющим в личном пользовании золото, сдать его в комендатуру. Золото, кольца, часы дамские, кресты и прочее, от населения перекочевало в чемоданы коменданта города тов. Кнопова и его заместителя тов. Кисельгофа. Золото, какой соблазн оно имеет для неустойчивых. Не удержались от него и комендант с заместителем. Наиболее ценные золотые вещи они отложили в другой чемодан, а в опись его включить забыли. У коменданта, как и положено, были переводчик и машинистка. О чемодане с незарегистрированным золотом каким-то образом узнало вышестоящее начальство. Товарищи Кнопов и Кисельгоф, бывшие работники политотдела дивизии, питомца полковника Бердичевского, были наказаны. Через несколько дней после нашего отбытия из города Бад-Кудова в город Глатц я видел товарища Кнопова за решеткой без погон. Он мне кричал из окна: «Чуркин! Едешь в Россию?» Я ему ответил утвердительно.

До этого случая политотдел мне представлялся святыней, а работающие в нем члены партии в моем понимании были кристально честными людьми. Но, увы, я ошибался в своих убеждениях.

5 июняполучил письмо от Аси. «Здравствуй, Вася! Сегодня наконец-то получила, от тебя весточку. Как я тебе, Вася, признательна. Спасибо большое тебе, очень рада. Уж очень долго идут наши письма. Я ведь жду от тебя весточку, написанную тобой после победы. Но ее все еще нет. Как на тебя, Вася, подействовало сообщение о победе? Нам не верилось, когда голос диктора зазвучал по радио: «Победа! Победа!» Всполошилось все наше общежитие, все забегали, закричали, будили тех, кто еще спал. Плакали от радости, и плясали, и песни пели. Мы с Милицей Александровной помчались в педучилище сообщить о такой великой радости. Несмотря на ранний час, на улице города уже было большое оживление. Всюду радостные лица людей, снуют взад и вперед, передают свою радость другим. В 11 часов был общегородской митинг. На этом закончу. Будь счастлив, родной. Мне пора спать, уже второй час. С приветом, Ася».

5 июняпослал письмо Асе. «Здравствуй, дорогая Ася! Сообщение о победе, когда главное немецкое командование в Берлине 9 мая 1945 года капитулировало, я тоже воспринял с великой радостью, но мы, Ася, еще воевали, преследовали группировку, собирающуюся уйти от нас в Южную Германию и сдаться американцам.

Шли за ними 10, И, 12 и 13 мая 1945 года. Да, Ася, великая радость, даже не верится, что война уже кончилась. Тишина, не слышно орудийных выстрелов и разрывов снарядов. Кое-кто уже поехал домой. Я, Ася, тоже скоро поеду в свой родной Ленинград. Письма сюда писать уже не надо. Они не застанут меня. Пиши в Ленинград, ул. Маяковского, 41, кв. 1. Жить я в своей комнате не намерен. Почему, ты, Ася, знаешь. Но заходить туда буду, узнавать, нет ли твоих писем. На этом и закончу. До счастливого свидания. Будь счастлива».

Когда кончилась война, мой год подпал под демобилизацию. Всех женщин и мужчин старших возрастов, стали отправлять в Россию. На двоих мужчин давали пару лошадей с повозкой. Ехать надо было через Польшу на Львов. Ставились условия сохранить упитанность лошадей за счет попутного корма, это возлагалось на нас. В каждой повозке везли разные ценности, вещи и продукты. Мне с Савиным дали повозку, запряженную парой крупных сильных лошадей черной и карой масти.

8 июняиз города Бат-Кудова мы выехали в направлении города Глатц — за 37 км. Стояли мы на берегу небольшой, но глубокой речки на лугах, а по другую сторону реки стоял плотный большой лес. Погода была хорошая, солнечная. Настроение у всех было радостное. Савин А. И. записывал себе в блокнот разные песенки, которые только что услышал. Он был в самом наилучшем расположении духа. Несколько дней жили мы в повозках тут, на берегу речки, ждали команды. Был солнечный день, в наш табун пришли распорядители военные. Стали отбирать что-то около 500 лошадей, на каждую повозку брали одного ездового. А. И. Савин попал в эту отобранную группу. Я остался один. Потом мне пришлось ехать вдвоем с пьяницей и вором Петровым. Афанасий Иванович Савин взял половину продуктов, сахар и прочее, то, что мы взяли в дорогу на двоих. Сел на повозку и поехал вместе с другими в город Глатц. Город был хорошо виден через поле. Отъехал он, может быть, полпути. Лошади повернули обратно и помчались в нашу сторону. Савин, видимо, слетел с повозки и бежал за ними. Потом он стал кричать мне, чтобы я их остановил. Остановить их мне не удалось, они помчались по берегу, по лугу. Вдвоем мы загнали их в мыс к реке. Савин сел в повозку, взял в руки вожжи, простился со мной и поехал в направлении Глатца. Больше я его не видел. Мне вспомнился роман Тынянова «Пушкин». Эпизод, когда Пушкин из Михайловского ехал в Петербург, впереди дорогу перебежал заяц. Пушкин тут же сказал своему кучеру: «Семен, поворачивай обратно!» Он решил, что не будет пути. В те дни на Сенатской площади выступили со своими войсками его друзья — декабристы. Может быть, эпизод у Савина, бегство с дороги обратно его лошадей, являлось предзнаменованием его, Савина, гибели в пути на Родину.

Получил письмо из Омска от моего друга В. А. Лысякова.

9, 10, 11, 12, 13 июнястоим лагерем на берегу реки, ждем отправки через Польшу во Львов, маршем в 700 км.

14 июняпогода хорошая, солнце печет. Место красивое, но хочется скорее ехать домой, хотя знаю, что дома у меня никого не осталось. Ночью было холодно.

15, 16 июнястоим на лугу на берегу реки, от города Глатц в 3 км. Днем жарко, ночью холодно. Мой напарник болеет. Второй день через день приступы малярии, температура 41,5°.