Евгений Тарле - Сочинения — Том II

Наряду с этими 16 округами, где производство погибает из-за недостатка сырья, мы видим 19 округов, где фабриканты объясняют бедственное свое положение недостатком не только сырья, но и рабочих рук [124].

В Эксе (департамент Bouches-du-Rhône) фабриканты заявляют, что работа на некоторых фабриках останавливается из-за недостатка рабочих и шерсти, и национальный агент замечает, что нужно было бы шерсть объявить под реквизицией и снабдить ею фабрикантов; в Ангулеме (Charente-Inférieure) производство сильно уменьшилось из-за недостатка рабочих и сырья; в Бенфельдене (Bas-Rhin), в Каркассоне (Aude) фабриканты «нуждаются во всем, особенно в рабочих руках», в Chateaubriant (Loire-lnférieure) заявляют, что у них работы прекращаются из-за недостатка сырья и рабочих; в Шательро (Vienne) — то же самое, причем фабриканты просят объявить рабочих под реквизицией; в Кольмаре (Haut-Rhin), в Куароне (Ardêche), в Драгиньяне нет ни сырья, ни рабочих, и драгиньянские фабриканты тоже просят добыть для них рабочих реквизиционным способом; в Фонтене-ле-Пепль (Vendée), в Шатору (Indre), в Сент-Эньяне (Loir-et-Cher), в Люневиле (Meurthe), в Метце и в Саар-Луи (Moselle), в Миркуре (Vosges) нет ни шерсти, ни рабочих так же, как в Монтаржи (Loiret), в Труа (Aube), в Вьенне (Isère).

В большинстве округов из-за недостатка сырья или рабочих рук, или того и другого шерстяная индустрия находится в угнетении или даже вовсе погибает; исключения вроде Шалона-на-Марне и Аббевиля (департамент Соммы) [125]попадаются редко.

В Аббевиле (департамент Соммы) шерстяные мануфактуры работают хорошо, хотя фабриканты и жалуются на то, что сукна, объявленные под реквизицией, правительство у них не берет (а продать его частным лицам они, конечно, не имели права).

Кроме фабрикантов Аббевиля, только на реквизицию жалуются еще в Кресте (департамент Дромы); не слышно никаких жалоб в Маконе, (департамент Соны-и-Луары), в Монпелье (департамент Hérault) и в Прельи (департамент Индры-и-Луары).

Не только шерсти не хватало для этой отрасли промышленности. Все обширное производство сукон Нормандии и прежде всего мануфактуры городов Dernethal, Elbœuf и bouviers уже в ноябре 1793 г. жестоко страдали от недостатка мыла, и некоторые фабриканты уже тогда прекратили работу именно из-за этого [126]. В 1794 г. страдали от недостатка мыла уже не только нормандские, но и все уцелевшие еще шерстяные мануфактуры.

Вопрос о мыле, острый для промышленников, еще острее был для потребителей, и повторять тут, до каких размеров дошло это бедствие, не приходится: в этой же главе уже пришлось о том подробно говорить.

5. К Комитету общественного спасения со всех сторон несутся жалобы, что бумагопрядильная, шерстяная, шелковая промышленность гибнет также и оттого, что нет красящих веществ. «Хотя ажиотаж довел до чрезмерных цен стоимость этих припасов, но Лион, Руан, Ним, Тур, Париж не могут добыть себе их ни за какие цены» [127]. Дело в том, что «алчность» владельцев этих веществ так сильна, что они сбывают все за границу (вместо того, чтобы продавать во Франции, подчиняясь максимальным ценам). Больше всего ощущается недостаток в индиго, кошенили, шафране, сандаловом дереве, купоросе и т. д. Мануфактуристы просят воспретить вывоз этих товаров из Франции. В округе Guerande (в департаменте Loire-Inférieure), славившемся своими красильнями, 22 мастерские, еще уцелевшие к концу 1794 г., вынуждены были обходиться при помощи жира, за полным отсутствием оливкового масла [128].

В области красильного дела намечаются стремления удешевить, возможно более облегчить добывание сырья. Таковы проекты и усовершенствования, предложенные Блонделем в 1792 г., Стефанополи, который продолжал свои опыты, начатые еще в 1732 г., относительно замены уэльского ореха дубовой корой в окраске материй, и другие в том же роде [129]. Летом 1794 г. одним из мотивов к открытию школы для обучения рабочих окраске материй послужило то соображение, что эта школа может послужить для опытов, которые, «вероятно», поведут к замене «красящих веществ, дорого покупаемых за границей, отечественными материалами» [130]. Правящие власти не перестают чутко относиться ко всем действительным или мнимым открытиям в этой области и даже освобождают от военной службы лиц, которые заняты работой над добыванием красящих материалов [131]. Но все эти опыты и начинания весьма затруднялись отсутствием нужных химических материалов.

При завоевании западной Германии Робержо, член Конвента, состоявший при армии, посылает в Париж известие о том, что можно в завоеванной стране получить еще продукты, в высшей степени важные для французских мануфактур: белила и другие красящие вещества [132]. Комитет земледелия выражает этому члену Конвента живейшую благодарность за его труды и говорит о значении этих трудов для национального преуспеяния. Тотчас же был послан агент для закупок в Ахене и прилегающих местностях. Но только с конца 1795 г. можно было начать пользоваться этим притоком германских товаров. О том, как французов заинтересовали (в тот же период) технические приемы голландцев при добывании красящих веществ, уже было сказано выше, в другой связи (см. стр. 321–322).

Не было красящих веществ, не было и химических продуктов, нужных для красилен, нужных вообще для промышленности. Гибель мануфактур химических продуктов пошла так быстро и безостановочно, что уже в июле 1794 г., например, во всей Франции оставалось всего одно-два заведения для выделки купороса и серной кислоты, да и то владелец одного из них просил помочь, жалуясь на то, что иначе он должен будет прекратить производство, ибо у него совершенно нет нужного сырья [133].

Химические продукты, быстро исчезавшие из обращения, составляли предмет живейшего беспокойства и вечных поисков со стороны правительства. Узнал, например, Комитет общественного спасения, что в Руане у одного аптекаря есть известное количество поташа, и тотчас издает декрет: наложить реквизицию на этот поташ, захватить его, перевезти в надежное место, а аптекарю возместить по закону, если же он попытается утаить свой товар, то немедленно арестовать [134]. Узнал Комитет, что в Марселе существует в некоторых магазинах сера, сейчас же новый декрет: объявить серу под реквизицией и перевезти в надежное место («pour qu’il reste sous la main de la République»), a собственникам уплатить по максимуму [135].

Один из очень немногих уцелевших заводов, выделывавших между прочим квасцы и серную кислоту, принадлежал Албану (Alban), власти (комиссия земледелия и искусств), понимая, что его в высшей степени было важно оградить от гибели, ввиду того что именно он снабжал главным образом чуть не всю французскую индустрию этими продуктами, очень интересовались вопросом, как обстоят его дела; и несмотря на это, хотя владелец завода указывал, что ему недостает селитры и просил дать из казенных складов, он получил решительный отказ ввиду полной невозможности для правительства пожертвовать хоть частью этого материала [136]. Еще была некоторая возможность доставать селитру из Швейцарии, уж теперь правительство ничего против этого не имело бы, напротив, приветствовало бы приток столь нужного продукта, но закон о максимуме делал закупку селитры за границей абсолютно немыслимой: ведь швейцарскую селитру пришлось бы получать по рыночной цене, а выработанные продукты продавать во Франции по максимуму; выручка не покрыла бы расходов на сырье; фунт квасцов стоил им самим 30 су, а продавать его пришлось бы за 8 су, и единственное, о чем просит хозяин мануфактуры, это об изъятии его товара из-под действия максимума [137].