Евгений Тарле - Сочинения. Том 1

Магистерская диссертация Е. В. Тарле «Общественные воззрения Томаса Мора в связи с экономическим состоянием Англии его времени» [103] Впервые опубликована отд. изд., СПб., «Мир божий», 1901, VI, 225, 127 стр. , безусловно сохраняющая научный интерес и сейчас, при всех успехах последующего изучения бессмертной «Утопии» и ее автора, в некоторых отношениях все же устарела. Современная советская наука отнюдь не придает такого значения борьбе Мора за католическую веру, какое придавал Е. В. Тарле. В настоящем издании, к сожалению, пришлось опустить сделанный Е. В. Тарле и приложенный к изданию 1901 г. перевод с латинского «Утопии» и некоторых других текстов.

К 1903 г. относится статья «Чем объясняется современный интерес к экономической истории» [104] Впервые опубликована в журнале «Вестник и библиотека самообразования», 1903, № 17, сто. 739–743. , показывающая развитие методологических воззрений Е. В. Тарле накануне революции 1905 г. К 1904–1905 гг. — большая работа «Ирландия от восстания 1798 года до аграрной реформы нынешнего министерства» [105] Впервые опубликована в журнале «Мир божий», 1904. №№ 1–3, 5, 7—10, 12; 1905, №№ 7–9. . Эта работа в целом сохраняет все свое научное значение до наших дней. Следует лишь отметить преувеличение значения аграрного акта 1881 г., проведенного правительством Гладстона, и некоторую идеализацию таких деятелей, как Парнель и Фицджеральд, в ущерб оценке таких революционеров и демократов, как Митчель и Дэвитт.

Прямым откликом на революционные события 1905 г. является публикуемая далее статья Е. В. Тарле «Роль студенчества в революционном движении в Европе в 1848 г.» [106] Впервые опубликована под заглавием «Из прошлого европейских университетов» в журнале «Вестник и библиотека самообразования», 1905, № 12, стб. 356–360; № 13, стб. 397–402. Печатается по отд. изд., СПб., «Свободный труд», 1906, 28 стр. .

Наконец, как зрелый плод предшествовавшей идейной эволюции, совершавшейся, в частности, под воздействием революции 1905 г., следует рассматривать публикуемую в этом же томе монографию Е. В. Тарле «Рабочие национальных мануфактур во Франции в эпоху революции (1789–1799)» [107] Впервые опубликовано отд. изд., СПб., «Общественная польза», 1907, 201 стр. (Зап. ист. — фил. фак. С.-Пб. ун-та, ч. 86). .

Б. Поршнев

Мало найдется явлений, которые были бы столь общи истории стран северо-восточной Европы, как повсеместное закрепощение, обезземеление и вообще ухудшение быта крестьян в течение XV и XVI вв. В эту эпоху в одних странах торгово-промышленная деятельность была еще только в зародыше, в других она начала приобретать то значение, когда известное экономическое явление становится заметным и сильным фактором совершенно новых общественных отношений; в одних монархическая власть была сильнее, в других слабее, но при всем разнообразии правовых, экономических и бытовых условий можно отметить как несомненный признак времени общую тенденцию дворянства к личному ведению сельскохозяйственных дел в принадлежащих ему землях и как параллельно возникающие и развивающиеся явления — обеднение крестьянской массы, превращение лиц земледельческого класса в крепостных; узурпация земель и юридических прав крестьян в пользу помещиков, словом, все те обстоятельства, которыми так богата фактическая история переходного времени XV, XVI и XVII вв.

Задачу настоящей работы составляет изложение тех условий, среди которых жило венгерское крестьянство до конца средних веков, — рассказ о перевороте, происшедшем в его жизни в начале нового времени, о состоянии крестьян в Венгрии со второй четверти XVI столетия, когда их положение может считаться вполне определившимся (по крайней мере юридически), до середины прошлого века и, наконец, очерк той части реформаторской деятельности Марии-Терезии, которая прямо касается крестьянского вопроса в Венгрии.

Можно, не рискуя впасть в ошибку, утверждать, что крепостного права не существовало в Венгрии в средние века и что в это время также рабство, не имеющее, впрочем, ничего общего ни по своему происхождению, ни по другим признакам с тем, что принято называть крепостным состоянием, уменьшалось и исчезало. По законодательству св. Стефана вся страна разделена была на графства (varmegye, Gespanschaft). Графством назывался округ с королевским бургом, к которому он относился [1] В венгерской исторической литературе было много внимания обращено на исследование вопроса о роли и характере графств, о населении, подчиненном в порядке управления бургам, и пр. Историки Botka и Pesty высказали предположение, что в древней Венгрии существовали совместно два вида графств: военные и гражданские ( Jahresberichte der Geschichtswissenschaft, Bd. II, 1882, стр. 420). Pauler признает административной единицей Венгрии исключительно гражданское графство, к которому приписано все население без изъятий. Давнишние мнения относительно того, что varmegye были самобытно выработанным институтом венгерского народа, — получили новое подтверждение в исследовании Stefan Gyarfas, который обнаружил существование в XVI в. крестьянских varmegye, образованных с целью сообща отражать разбойнические набеги турок (Gyarfas S. A paraszl varmegye, цитировано по Jahresberichte, Bd. III, стр. 139). . Крестьянское население графств было по законам св. Стефана лично свободно. Приписанные к бургу делились на coloni и milites (иначе Jobbagyones castri Burg-Jobbagyen). Кроме того, в графствах жили еще следующие категории населения: вольноотпущенные, королевские слуги (удворники) и рабы частных лиц. Jobbagyones castri представляли собой низшее дворянство и были обязаны перед бургом военной службой; политическое значение их состояло в том, что они были как бы постоянной армией, готовой в случае нужды поддержать королевских наместников (comites castri seu prochiani). В награду за службу они получали от короны лепные поместья, possessiones, которые были наследственны [2] Horwath М. Geschichte der Ungarn, Bd. I. Pesth, 1851, стр. 36. . Таково было положение тех самых jobbagyones, которых в XVI уже веке мы видим крепкими земле. Что касается до удворников, то они жили по разбросанным в стране поместьям, лично принадлежавшим королю, и несли различные службы в сельском хозяйстве; в случае приезда короля в принадлежавшее ему имение одни из них должны были прислуживать в замке, другие — заботиться о съестных припасах для свиты, третьи — доставлять к королевскому столу вино и пр. Кроме этих лиц, связанных с бургом или короной некоторыми условиями, в графстве находились, как сказано, еще безусловно свободные люди, именно отпущенные на волю господином рабы. Так как после введения христианства освобождение рабов делалось в видах спасения души отпускающего, то такие вольноотпущенники назывались — от славянского корня — душениками (duschenici). По закону наследники умершего господина должны были отпустить на свободу раба, если из завещания явствует, что такова воля покойного [3] Decretum Sancti Stephani I, lib. II, с. XVII: Si quis misericordia ductus proprios servos et ancillas libertate donaverit cum testimonio, decrevimus ut post obitum eius nomo invidia tactus in servitutem eos audeat inducere… etc.. . При этом следует заметить, что законодательство св. Стефана ревниво охраняло свободу христианского населения страны; конечно, тут дело идет еще об уводе в рабство слабого сильным, а не закрепощении в позднейшем смысле слова; для стремлений закрепостить крестьян во времена короля Стефана не было еще подходящей экономической почвы, даровые рабочие руки еще не были так нужны владельческому сословию; для нас важно лишь отметить явную тенденцию закона в охране личной свободы. Как бы ни смотреть на мотивы, руководившие Стефаном I, считать ли его верным сыном католической церкви, только о ее интересах и думавшим, или же чисто национальным государем-хозяином, нельзя не прийти к заключению, что его царствование было для Венгрии большим шагом вперед по пути культуры. Кроме приведенного закона, с этой точки зрения замечательны еще два [4] Decretum Sancti Stephani I , lib., с. XX, § 1 и 2 ( Corpus juris hungarici). Editio 1756a. , которыми положительно воспрещается под страхом штрафа и наказания лишать кого бы то ни было свободы; если же к суду будет привлечен человек, лишивший кого-либо свободы до издания настоящего декрета, то виновный штрафу не подвергается, но потерпевший должен быть выпущен на волю.