Зигрид Грёссинг - Максимилиан I

Мария казалась застигнутой врасплох, когда предстала перед посланниками императора, но немедленно поняла: теперь все изменится к лучшему, ведь доктор Хесслер передал ей письмо и кольцо, посланные далеким женихом. Перед ней стояли настоящие мужчины, посланные императором, а не какие-нибудь охотники за удачей или интриганы, из-за которых приходилось постоянно быть начеку. Она радостно ответила посланникам: «Да, мой отец одобрил брак между мной и сыном императора, и я решила не выходить замуж ни за кого другого!»

Церемонию per procurationem назначили на 21 апреля в Принзенхофе в Брюгге. Представителем жениха избрали герцога Людвига Баварского. Он появился в серебряных доспехах, с обнаженным, согласно принятому правилу, коленом. На глазах у всех Мария и Людвиг взошли на брачное ложе, между ними положили меч. Оружие символизировало для Марии будущую защиту Максимилиана. Когда в Генте узнали о произошедшем в Брюгге, жители Гента потребовали от Марии отпраздновать символическую свадьбу еще раз. Чтобы не обижать чувствительных горожан, церемонию повторили в церкви Святого Георга. То, чего еще пару недель тому назад никто не мог себе и представить, осуществилось почти за ночь. Многие противники отказались от оппозиции юной герцогине, все восторгались прекрасной женщиной и с нетерпением ожидали приезда настоящего жениха. Все громче раздавались призывы к Максимилиану, общественное мнение резко сменилось С профранцузского на проимператорское. Везде распевали песенку, спешно сочиненную к этому событию: «Юную принцессу, Господи, благослови! Все, благородные духом, готовьтесь ей служить».

Но чем больше недель проходило в ожидании Максимилиана, тем сложнее становилось положение Марии: ни французский король, ни герцог Киевский еще долго не могли смириться с тем, что богатейшая невеста Европы досталась кому-то другому. В результате юная герцогиня, как и прежде, не имела почти никакой свободы действий и с ужасом узнавала о коварных планах Людовика, хитростью пытающегося переманить к себе некоторые бургундские владения. Он распространял по всей стране обещания, надеясь побудить бургундцев к бунту. Правда, спустя короткое время французских послов встречали с некоторым сомнением, ведь исконные бургундские земли и Пикардия уже принадлежали когда-то французскому королю. Кроме того, все инстинктивно чувствовали: юная герцогиня более достойна доверия, нежели плутоватый сосед. Но Людовик и не думал отступать. Словно волк в овечьей шкуре, он рыскал повсюду и распускал мерзкие слухи, стремясь упрочить свои интересы в Бургундии. Он публично заявлял: «Друзья мои, если я приду в эту страну, то буду служить лишь вашему благу и интересам Бургундской девы, моей возлюбленной кузины. Никто не относится к ней более благожелательно, чем я, и если она мне не доверяет, значит, у нее плохие советчики». Кроме того, он детально рассмотрел каждого из кандидатов на брак с Марией и охарактеризовал их следующим образом: «Сын герцога Клевского слишком незначителен и тщедушен для такой славной принцессы. К тому же все знают: у него на ноге злокачественная опухоль и он пьяница, как все немцы. Однажды после попойки он разобьет об ее голову бокал пива!» Об английском принце, брате короля, Людовик сообщил: «Он дурно воспитан!» А желая бросить тень на Максимилиана, заметил: «Он принадлежит императорской семье, чьи принцы самые скаредные в Европе. Он увезет Бургундскую деву в Германию, в суровую, неприветливую, во всех отношениях безотрадную страну. Если бы моя кузина послушалась доброго совета, она вышла бы замуж за дофина. Это пошло бы на пользу ее стране. Ваши валлонцы говорят по-французски — вам нужен принц из Франции, а не из Германии!» Но Людовик и сам не знал, как положительно охарактеризовать собственного сына.

Мария сожалела в Бургундии о потерянном времени, а далекий жених в Австрии чувствовал: каждый упущенный день обходится ему все дороже. Но ему приходилось постоянно откладывать момент своего отъезда, ведь, как и прежде, денег, необходимых для снаряжения представительного кортежа через всю страну, не было. Будучи сыном императора, Максимилиан обязывался устраивать праздник в каждом городе, через который проезжал, ни в чем себе при этом не отказывая.

Фридриху III пришлось прибегнуть к радикальным мерам для финансовой поддержки сына. Он потребовал с несвойственной твердостью взыскать с городов и замков все долги по налогам. Когда же и этих денег оказалось недостаточно, он обратился за займом к богатому торговому дому Фуггеров из Аусбурга. Фуггер обещал предоставить императору требуемую сумму, разумеется, в обмен на определенные гарантии и привилегии. Кроме того, император устроил широкомасштабный сбор пожертвований по всей стране, оставшийся безуспешным: никто из имперских князей не видел необходимости в оказании сыну императора финансовой поддержки в поездке за невестой. Пусть сам думает о том, как доедет до Бургундии: как-никак он женится на самой богатой женщине Европы. Не только финансовые проблемы сдерживали отъезд Максимилиана. На Австрию опять напал король Венгрии Маттиаш Корвин со своей дружиной, и сын императора поддерживал отца в оборонительных боях. 21 мая 1477 г. Максимилиан наконец отправился на запад, с грустью простившись со своей юношеской любовью Розиной фон Крейг, вскоре вышедшей замуж. В сопровождении большой свиты сын императора проследовал через Грац и Зальцбург в любимый Аусбург, где его встретили с восторгом. Горожане, часто недовольные его отцом, не могли устоять перед обаянием сына. Многим Максимилиан, лучезарный юноша с чарующей улыбкой, полный сил и бесстрашия, казался воплощением рыцарского героя. Для него не существовало слишком быстрого коня, слишком глубокого рва, слишком трудного препятствия и слишком крутой горы — все он отважно преодолевал. Он спорил с ветром и непогодой, взбирался по острым выступам на Ульмский монастырь и побеждал в поединке самых сильных мужей.

Все героические поступки он приказывал заносить в книгу, где называл самого себя «Многоблагодарным», а подстерегающих его врагов — «Яростным», «Несчастным» и «Завистником». В цветистых выражениях он описывал опасности и препятствия, причиняемые этими неприятными малыми на каждом шагу его поездки в Бургундию, а также стихийные бедствия — лед и снег, лавины и засуху. Напомним, Максимилиан ехал через Германию поздней весной, значит, многие рассказы — плод фантазии «Многоблагодарного». Аусбургцы отметили прощание с принцем не только большой бочкой рейнского вина и внушительным стадом баранов, но и доверху наполненным дукатами кубком: Максимилиан получил возможность устроить в следующих городах объявленные праздники.