А Миндлин - Еврейская политика Столыпина

У Столыпина был убедительный аргумент - личное близкое знакомство с еврейским вопросом в западном крае, где он прожил много лет. Ссылаясь на такой аргумент, Столыпин доказывал несостоятельность многих ограничений жизненными фактами (49) .

Скорее всего, Столыпин ожидал положительного решения царя, тем более, что правительственная программа от 24 августа 1906 г. получила "высочайшее одобрение" (50) . Если обещанные программой преобразования не будут осуществлены, - было записано в проекте, - доверие общества к правительству поколеблется (51) . Однако опыт общения Столыпина с царем показывал - на него нельзя положиться. Даже если премьер убеждал в чем-то царя, в решающий момент тот мог отказаться от принятого решения. Так случилось и на этот раз. 10 декабря Николай II вернул Столыпину журнал Совета министров, где был помещен законопроект, неутвержденным, мотивируя свое решение в письме, в котором говорилось: "Несмотря на самые убедительные доводы, внутренний голос твердит, чтобы я не брал этого решения на себя. До сих пор совесть моя никогда меня не обманывала" (52) . Ганелин полагает, что резолюция царя на журнале (ее текст неизвестен) соответствовала по содержанию его письму (53) .

В тот же день Столыпин отправил Николаю II ответное письмо, где указывал: "Исходя из начал гражданского равноправия, дарованного манифестом 17 октября, евреи имеют законные основания домогаться полного равноправия"; частичная отмена ограничений дает возможность Государственной думе отложить разрешение проблемы "в полном объеме на долгий срок"; принятие законопроекта успокоит "нереволюционную часть еврейства" и избавит "законодательство от наслоений, служащих источником злоупотреблений". Затем Столыпин вновь подчеркнул мысль о царском одобрении правительственного сообщения от 24 августа, а также, что Николай II сам указывал "на неприменимость к жизни многих из действующих законов" и лишь не желал их изменения без Думы. При полном соблюдении тайны, - продолжал премьер, - слухи о подготовке журнала проникли в общество и прессу, поэтому царь ставил себя в невыгодное положение, ибо Совет министров единогласно высказался за проект (следует напомнить, что Коковцов говорил о его принятии большинством Совета - А. М.).

Осталось неясным, хотел ли Столыпин ответственность взять на себя, чтобы не компрометировать Николая II, или хотел не подрывать авторитет Совета министров.

Так как о возвращении журнала царем еще никто не знал, Столыпин просил, по крайней мере, переделать "резолютивную часть журнала", а именно, испрашивать царя не на утверждение им журнала по 87 статье, а на двоякую запись - внести ли вопрос в Думу или разрешить его по 87 статье. В том случае, - завершал письмо премьер, - правительство "в глазах общества не будет казаться окончательно лишенным доверия Вашего Величества, а в настоящее время Вам, Государь, нужно правительство сильное" (54) .

Николай II не заставил себя долго ждать и уже на следующий день, 11 декабря в письме согласился с предложением Столыпина (55) . Практически царь предпочел более краткую резолюцию. "Собственной Его Величества рукой начертано: Внести на рассмотрение Государственной думы". 15 декабря 1906 г. в Царском Селе. Председатель Совета министров Столыпин" - такая запись сделана на первой странице журнала (56) . Столыпин говорил Коковцову, что не ожидал подобного решения, так как ему приходилось делиться мыслями на основании опыта в Западном крае, и Николай II "ни разу не высказал принципиального несогласия". Однако Столыпин отнесся к решению царя спокойно (57) .

Гурко писал, что царь взял на себя ответственность за отклонение проекта, спасая от нее правительство. Далее он упоминал о различных версиях, циркулировавших в Санкт-Петербурге относительно законопроекта. По одной из них решение царю подсказал Столыпин. Сам Гурко утверждал, что не знал, какая из версий правильна (58) . Чтобы понять, чем действительно руководствовался царь, необходимо хотя бы кратко остановиться на роли черносотенного движения в антисемитской политике в стране. При первом посещении Витте Лопухин высказал убеждение в том, что погромы организуют черносотенные организации и "крайний правительственный антисемитизм" (59) , получивший меткую характеристику "зоологического антисемитизма". Было бы неправильно относить подобную характеристику только к правительственным и чиновным кругам. В еще большей степени она относилась к черносотенцам.

Однако, говоря о двух указанных группах, следует оперировать более широким понятием - "зоологический национализм", направленный против всех "инородцев" в России - евреев, поляков, финнов, армян и др. Но антисемитизм был особенно грубым и резким проявлением зоологического национализма. За делом о погромных прокламациях стоит "группа лиц, составляющих как бы боевую дружину одного из наших самых патриотических собраний", - утверждал Урусов (60) . Непонятно, почему он говорил завуалированно, однако ясно, что речь шла о "Союзе русского народа", созданном в ноябре 1905 г. в качестве инструмента борьбы с революционным движением. Антисемитизм был необходимым признаком каждого "союзника" (так для краткости называли членов союза).

По мнению Лопухина, высказанному им в Витте, правительственный антисемитизм доходил по иерархической лестнице до чиновных низов, затем в виде призывов к избиениям евреев спускался к черносотенцам и реализовывался ими (61) . Дубнов антиеврейские законы называл "тихими, легальными, канцелярскими" погромами (62) Но эти же законы были одним из основных факторов существования антисемитизма и возникновения уже кровавых погромов. С момента основания за "Союзом русского народа" стояла имеющая несравненно большее значение организация - "Совет объединенных дворянских обществ". Она была не политической организацией, а объединением самых правых дворян, целью которого являлась защита их сословных интересов. Программа союза воспроизводила программу совета объединенного дворянства, косвенно руководившего деятельностью союза и других правомонархических организаций и партий. Официально союз не выступал от имени совета, но объединенное дворянство проводило через союз свою политику.

С 14 по 18 ноября 1906 г. заседал второй съезд уполномоченных дворянских обществ. В это время просочились слухи о рассмотрении Советом министров вопроса расширения прав евреев. 15 ноября делегат съезда, товарищ председателя союза В. М. Пуришкевич заявил с трибуны съезда, что Главный совет союза обратился к своим отделам с предложением просить императора воздержаться от утверждения законопроекта. "По прошествии 24 часов у ног Его Императорского Величества было 205 телеграмм" с указанной просьбой (63) (в союзе было 205 отделов - А.М.). Резолюция съезда выступала против всяких уступок "еврейским притязаниям", каждая уступка расценивалась как проявление слабости государственной власти. В резолюции высказывалось требование производить любые изменения законов о евреях только в общем законодательном порядке, но не по 87 статье (64) .