Ростислав Алиев - Штурм Брестской крепости

3. Штаб армии — фл. Буховиче, переходит в Запруды.

4. Прошу задержать продвижение противника с брестского направления авиацией.

5. Связь имеется со штабом 28-го стрелкового корпуса и периодическая со штабом 14-го механизированного корпуса» [735].

Время от времени теряя связь и с округом и с частями, не имея представления ни о собственных потерях, ни о силах и планах противника, Коробков собирается отбивать Брест. Впрочем, что ему еще оставалось? Любое действие в такой ситуации было бы обречено на провал. Оставалось только продемонстрировать решительность и противнику, и своему командованию — возможно, это даст хоть что-то.

11.00. Начальник инженерных частей корпуса сообщает, что мост в южной оконечности цитадели будет готов к 17.00, а железнодорожный мост — к 12.00, мост около Лобачува еще трудно предположить срок окончания строительства не предвиден.

11.25. Штаб 34 I.D. переходит в казармы Гершоны.

11.30. Звонит Iа армии. XII А.К. сообщает: Брест взят, у цитадели и в южной части города еще жесткий бой. Намерение корпуса: еще сегодня достичь Жабинки.

У Трехарочных укрепляется оборона — решено прикатить из артпарка 333 сп 76-мм орудие. Это поручено лейтенанту А. Л. Петлицкому — комвзвода орудий ПТО 44 сп. В его группу вошло 6 человек — все младшие командиры. Они переползли в подвал 333 сп, где спросили разрешения на откат орудия у руководителя одной из групп, оборонявшихся в подвалах. Получив согласие, поползли к орудиям. Несмотря на выстрелы по ним из церкви и столовой начсостава, группа Петлицкого покатила орудие к Трехарочным, имея при этом 20–30 снарядов [736].

Сразу же возникла проблема — куда его поставить? Если у Трехарочных — то расчет легко перестреляют из церкви и столовой начсостава, тащить к 33-му инженерному — нельзя, из-за огня из его столовой. Единственное место — перед полубашней 455 сп, у круглой уборной (пкт 179). Здесь, пока немцы не прорвались через Бригидские, можно было и укрыть расчет со всех сторон — стенами кольцевой — от огня батальона Парака, круглой уборной — от огня 10-й роты (у Тереспольских), орудийный щит прикрывал от огня из столовой и церкви. Вести огонь из орудия решили только по бронетехнике или прорыву больших групп пехоты, экономя снаряды.

Петлицкий вернулся в подвалы 333 сп — там к этому времени зреет четкое желание выбить, не дающую шагу ступить всему западному сектору Цитадели 10-ю роту из Тереспольских…

11.45. Тересполь КП 45-й дивизии

Задумались об артиллерии и с другой стороны — вышедший на связь с КП полковник Йон заявил, что хочет попытаться сломить сопротивление у Трехарочного моста единственной имеющейся у него гаубицей III/A.R.98, чтобы деблокировать отсюда окруженных в Цитадели. Кроме того, подчеркнуто, что предпосылка для успехов на Центральном — окончательная зачистка Западного острова (I/I.R. 133).

Гипп сообщает, что в 10.10 обер-лейтенант Миске поднял знамя вооруженных сил рейха на башне Южного острова [737], на основании чего полковник Гипп делает вывод об отсутствии здесь какого — либо сопротивления, речь идет лишь об изредка вспыхивающей перестрелке с отдельными русскими.

Между тем неоднократно офицером для поручений и связным устанавливается связь и с еще стоящими в Малашевичах бронепоездами № 27 и № 28. При этом окончательно выясняется, что на них можно больше не рассчитывать.

Цитадель

Красноармейцами готовится вторая атака на церковь Святого Николая. Основные силы — это 84 сп и 33-й инженерный полк, часть пограничников (погранкомендатура). С 44 сп связи нет, 333 сп и Кижеватов — находятся под прицелом пулеметчиков 10-й роты у Тереспольских, простреливающих все выходы из подвалов и погранзаставы. 455 сп: с одной стороны, ему необходимо оборонять Трехарочный, с другой — чтобы добежать до церкви, необходимо взять и столовую начсостава. Учитывая, что и группе Фомина приходится держать под обстрелом Холмский мост, рассчитывать приходится не на многих.

Тем не менее эта атака — первая совместная операция нескольких боевых групп.

«Атаки от нас начались что-нибудь около полудня, — вспоминает Иван Долотов, — перед этим со стороны 84-го полка прибежала группа в 3 человека, которая стала давать распоряжения от чьего-то имени об атаке на костел и, между прочим, об устройстве окопов перед казармами со стороны Мухавца» [738].

Пулеметчики Фомина и 33-го инженерного открыли огонь по окнам церкви, отгоняя от них немцев. Сразу же к церкви устремилась первая волна красноармейцев, за ней — вторая. «Я бежал к костелу со второй очередью атакующих. Пространство до костела небольшое: вчера еще тут стояли палатки, походные кухни чернели под растущими большими деревьями. Но сейчас палаток как не бывало. От дерева к дереву перебежками дошли до стен, многие падали под огнем немцев, который они вели из окон. Лежа у стены, перевели дыхание. Изнутри слышались крики, взрывы и выстрелы. Двери костела, обращенные в сторону 333 сп, были открыты. В них вбегали и выбегали наши красноармейцы» [739].

Им удалось ворваться в церковь — многие из наблюдавших за боем приняли это за победу. Но до нее было еще далековато — немцы, отойдя от окон, засели за колоннами у алтаря — держа под обстрелом вход. С другой стороны — расположившись на хорах, нависающих над входом, они могли расстреливать как тех, кто подбегал ко входу со стороны 333 сп, так и тех, кто пытался бы атаковать алтарь, стреляя им в спину. Почему бы красноармейцам не закидать тех, кто в алтаре гранатами, не забегая внутрь ее? Во-первых, в церкви уже находилась первая волна атакующих, и гранаты бы поразили своих же. Во-вторых, похоже, гранат было не так много. Кроме того — не надо забывать, что подходы к церкви простреливались из столовых начсостава и 33-го инженерного полка. Правда, там берегли патроны… Но могли их не жалеть пулеметчики у Тереспольских, хотя им и плохо было видно из-за деревьев церковного парка мельтешащие у церкви фигурки красноармейцев. Стрельба шла отовсюду…

Часть немцев (прежде всего раненые и, вероятно, захваченные еще в 4 утра русские пленные) находилась в капитальном подвале под церковью — так называемом «нижнем храме». Ворваться туда также было трудно — по узкой лестнице, единственному входу. Да, в общем-то, и не нужно — сидящие в подвальной темноте опасности не представляли. Но не менее трудной задачей было и выкуривание тех, кто на хорах — туда вела узкая винтовая лестница, на которой мог размещаться лишь один человек, как в средневековых замках. Сами хоры были деревянные, их можно было бы и прострелить или, найдя взрывчатку, — подорвать. Но тыльная часть помещений хоров базировалась на каменной основе церкви, и ее можно было взять только штурмом.