Владимир Суходеев - «За Сталина!» Стратег Великой Победы

Кое-кто договаривается даже до того, что ни военного парада 7 ноября 1941 года, ни Сталина во время парада на Мавзолее Ленина не было. Был, мол, просто смотр войск, отправлявшихся на защиту столицы, на Зубовской площади. Все остальное якобы смонтировано на кинопленку для показа массам, чтобы убедить их в реальном присутствии Сталина в Москве.

Несмотря на близость фронта 6 ноября 1941 года по традиции состоялось торжественное заседание Московского Совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями города Москвы, посвященное 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. С докладом на заседании выступил Сталин. Он сказал, что война стала поворотным пунктом в развитии нашей страны, заставила перестроить всю нашу работу на военный лад. Война превратила нашу страну в единый и всеобъемлющий тыл, обслуживающий фронт, обслуживающий нашу Красную Армию, наш Военно-морской флот. Период мирного строительства кончился. Начался период освободительной войны с немецкими захватчиками. Сталин раскрыл первоочередные задачи великой освободительной войны за честь и свободу нашей Родины.

7 ноября 1941 года состоялся военный парад на Красной площади. И это в условиях охвата Москвы 51 дивизией немецко-фашистских войск, в составе которых было 1,8 миллиона человек, свыше 14 тысяч орудий и минометов, 17 тысяч танков, около 14 тысяч самолетов, то есть до 42 процентов людей и до 75 процентов танков, сосредоточенных на всем советско-германском фронте.

Участники этого исторического парада вспоминают, как они торжественным маршем прошли по убеленной снегом Красной площади, мимо Мавзолея Ленина, где на трибуне стояли Сталин, другие руководители партии и правительства.

В восемь часов с последним ударом кремлевских курантов из ворот Спасской башни верхом на коне выехал Маршал Советского Союза С. М. Буденный. Генерал-лейтенант П. А. Артемьев доложил о готовности войск к параду по случаю 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Буденный объехал строй, поздравляя воинов с великим праздником. Фанфары проиграли сигнал «Слушайте все!». Затем Сталин спокойным, размеренным голосом произнес речь, которую закончил призывом:

«За полный разгром немецких захватчиков! Смерть немецким оккупантам!

Да здравствует наша славная Родина, ее свобода, ее независимость!

Под знаменем Ленина — вперед, к победе!»

После торжественного марша войска уходили на фронт. Все 1418 военных дней Москва оставалась в сознании нашего народа символом непобедимости Отчизны, символом грядущей Победы.

В конце ноября — начале декабря 1941 года были сорваны попытки фашистов прорваться к Москве. Больше того, создались условия для перехода Красной Армии в контрнаступление. Поскольку начальник Генерального штаба маршал Б. М. Шапошников находился в Арзамасе, Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин и заместитель начальника Генерального штаба генерал-лейтенант А. М. Василевский 1 декабря 1941 года подписали директиву фронтам на переход в контрнаступление. При этом А. М. Василевский как представитель Ставки выехал на Калининский фронт, чтобы вместе с командующим войсками генерал-полковником организовать переход войск в решительное контрнаступление. Войсками Западного фронта командовал генерал армии Г. К. Жуков.

В ночь с 5-го на 6 декабря войска Западного, Калининского и Юго-Западного фронтов перешли в наступление и, нанеся тяжелое поражение войскам группы армий «Центр», отбросили врага на 100–250 километров на запад. При самых разных оценках Московской битвы, бесспорно одно — ее победный исход упрочил военно-политическое положение Советского Союза и содействовал укреплению антигитлеровской коалиции, означал перелом в ходе Отечественной войны и развеял миф о непобедимости немецко-фашистской армии.

Вспоминая битву под Москвой, маршал А. М. Василевский писал: «И. В. Сталин справедливо требовал, чтобы военные кадры решительно отказывались от тех взглядов на ведение войны, которые устарели, и настойчиво овладевали опытом развернувшейся войны. Но сам он это делал в то время не так-то быстро, как нам хотелось бы, и был более склонен вести боевые действия до некоторой степени прямолинейно. Тут, конечно, помимо всего прочего, оказывало влияние на Сталина положение на фронтах, близость врага к Москве, продвижение его в глубь страны. Однако Сталин как человек глубокого ума, естественно, не мог не сознавать своих просчетов и недостатков и не делать выводов для себя. И вот для всех нас постепенно становится заметным, как он стал все более глубоко мыслить категориями современной войны, исключительно квалифицированно решать вопросы военного искусства» [19, с. 127].

В ходе битвы под Москвой и на ее завершающем этапе проявилось мастерство многих военачальников Красной Армии. Г. К. Жукову первому из военачальников за годы Отечественной войны было присвоено воинское звание Маршал Советского Союза. В представлении на звание Сталин написал всего три слова: «Жуков спас Москву». И, передавая документ начальнику управления Наркомата обороны генералу Румянцеву, сказал: «Я думаю, что этого будет достаточно» (цит. по: [137]). Прославившиеся в боях за Москву командующий 16-й армией К. К. Рокоссовский и командующий 5-й армией Л. А. Говоров в ходе войны стали Маршалами Советского Союза.

За неудачи зимней кампании 1941–1942 годов Гитлер снял со своих постов опытных фельдмаршалов и генералов Ф. Бока, В. Браухича, Г. Гудериана, Э. Гепнера, А. Штрауса и др. В дальнейшем это негативно сказалось на боеспособности вермахта.

Интересно и характерно признание немецкого генерала Гюнтера Блюментрита, воевавшего в 1941 году под Москвой. В специально написанной по заданию Министерства обороны США в конце 50-х годов большой статье «Московская битва» он признается:

«Когда мы вплотную подошли к Москве, настроение наших командиров и войск вдруг резко изменилось. С удивлением и разочарованием мы обнаружили в октябре и начале ноября, что разгромленные русские вовсе не перестали существовать как военная сила. В течение последних недель сопротивление противника усилилось, и напряжение боев с каждым днем возрастало…

Из остатков потрепанных в тяжелых боях армий, а также свежих частей и соединений русское командование сформировало новые сильные армии. В армию были призваны московские рабочие… Сталин со своим небольшим штабом остался в столице, которую он твердо решил не сдавать. Все это было для нас полной неожиданностью. Мы не верили, что обстановка могла так сильно измениться после наших решающих побед, когда столица, казалось, почти была в наших руках. В войсках теперь с возмущением вспоминали напыщенные октябрьские заявления нашего министерства пропаганды.