Руслан Скрынников - Самозванцы в России в начале XVII века. Григорий Отрепьев

Закон 1606 года закреплял беглых крестьян за новыми владельцами, «хто его (бежавшего от нужды крестьянина. — Р.С. ) голодное время прокормил». Этот закон был выгоден южным помещикам, которые первыми поддержали дело самозванца и теперь были им вознаграждены.

Итак, по отношению к крестьянам Лжедмитрий придерживался еще более консервативного курса, чем Борис Годунов. Отстаивая интересы дворянства, самозванец не допускал мысли о возможности даже временного восстановления Юрьева дня. Беглые, покинувшие своих феодалов в голодные годы, не подлежали освобождению. Их закрепляли за новыми господами.

В. И. Корецкий отметил, что Лжедмитрий заботился не только о южных помещиках, но и о податном населении южных районов, освобожденном им от уплаты государевых податей. Этот вывод нуждается в уточнении. Английский современник, составивший записку о состоянии Русского государства в 1606–1607 годах, сообщает об освобождении от податей населения не всех южных районов (городов и уездов), а лишь единственного города — Путивля. Описав восстание жителей Путивля против Шуйского, он пояснил: «Они поступили так еще более потому, что Дмитрий, за особые ему заслуги, освободил эту область от всех налогов и податей в течение десяти лет» [116] Старина и новизна. — Кн. М. — С. 264. . Путивль был много месяцев столицей Лжедмитрия. Его жители оказали «царевичу» неоценимую помощь. Они понесли наибольшие расходы и потери. За все это самозванец и предоставил им особые льготы. Определяя срок действия льгот, Лжедмитрий следовал примеру Бориса Годунова: когда шведы вернули России разоренный дотла город Корелу, правитель Борис освободил его жителей от всех налогов на десять лет.

Экономическое положение страны при Лжедмитрии улучшилось. Воспоминания о голоде ушли в прошлое вместе с царствованием «несчастливого» царя Бориса. На рынках вновь появился дешевый хлеб. Но финансовая система по-прежнему отличалась неустойчивостью. Разоренное население не могло исправно платить налоги. Образовались большие недоимки. Трудности неизбежно отразились на податной политике Лжедмитрия. В 1606 году его чиновники, отправленные в Томск, получили задание собрать татар и остяков — «лучших» людей по несколько человек от каждой волости, узнать об их нуждах, собрать жалобы, после чего обложить налогом. Царь «велел ясаки имать рядовые (обычные. — Р.С. ), х какому мочно заплатить, смотря по вотчинам и по промыслам; а на ком будет ясак положен не в силу (непосильный. — Р.С. ) и впредь того ясака платить немочно и государь то велел сыскать, да будет ясак положен не по делу и в том им тягость… велел им в ясаках льготить, а з бедных людей, кому платить ясаку немочно, по сыску имать ясаков не велел, чтоб им сибирским всяким людем ни в чем нужи не было… чтоб жили в царском жалованье в покое и тишине безо всякого сумнения» [117] ЦГАДА, ф. 214 (Сибирский приказ), кн. 11, л. 493. .

В своих манифестах «добрый» царь выступал как радетель народного блага, защитник народа… от собственных агентов. Каковы бы ни были добрые пожелания Лжедмитрия, подати оставались столь же обременительными, как и прежде. К маю 1606 года, когда сбор налогов в казну завершился, наблюдательные современники отметили, что «Дмитрий стал тяжел подданным в податях».

Политика Лжедмитрия в отношении низших неподатных слоев населения имела свои особенности. 7 января 1606 года дума утвердила приговор о холопах. Некогда Борис Годунов запретил господам передавать кабальных холопов по наследству. Смерть господина рвала путы зависимости. Такой порядок оказался неудобным для дворян, и они находили множество способов к его нарушению. В кабалу господин рядом со своим именем вписывал имена сына или братьев в качестве совладельцев холопа. Подобные злоупотребления вызывали возмущение кабальных, отказывавшихся считать себя пожизненными рабами-холопами. Новый закон категорически запрещал писать кабалы на имя двух владельцев сразу и предписывал освободить кабальных, ставших жертвами подобного рода злоупотреблений.

Закон о холопах интересен в двух отношениях. Со временем дьяки вымарали из его текста имя расстриги. Но едва ли можно усомниться в причастности лжецаря к составлению указа. Отрепьев сам служил в холопах у бояр и, может быть, поэтому проявлял о них заботу, стараясь оградить от самых вопиющих злоупотреблений. Закон имел в виду все разряды холопов, но в первую очередь боевых холопов. Послабления в отношении этой группы населения вполне объяснимы. Боевые холопы были единственной группой феодально зависимого населения, которая располагала оружием, имела боевой опыт и составляла неотъемлемую часть вооруженных сил страны. Как утверждали очевидцы, боевые холопы сыграли значительную роль в восстании Хлопка. Позже многие из них бежали в Северскую Украину, где поддержали движение в пользу самозванца. Новый закон был своего рода наградой за службу. Уступки холопам противоречили интересам феодальных господ. Из-за последовавшей вскоре смерти самозванца закон о холопах не был претворен в жизнь,

В период борьбы с Годуновым «воровские» бояре в Путивле и бояре-заговорщики под Кромами согласились принять «Дмитрия» на трон как самодержца. Фактически самозванец получил власть из рук восставшего народа. Выступления вольных казаков и населения южных городов, мятеж в армии, переворот в столице и, наконец, суд над боярским руководством в лице Шуйских — все эти события вырвали нити правления у Боярской думы и необычайно усилили власть нового царя. Стремясь закрепить успех, Лжедмитрий принял императорский титул. Отныне в официальных обращениях Отрепьев именовал себя так: «Мы, наияснейший и непобедимый самодержец, великий государь Цесарь» или «Мы, непобедимейший монарх божьей милостью император, и великий князь всея России, и многих земель государь, и царь-самодержец, и прочая, и прочая, и прочая». Так мелкий галицкий дворянин Юрий Отрепьев, принявший имя Дмитрия, стал первым в русской истории императором. Объясняя смысл своего титула, самозванец объявил иностранным послам, что он обладает огромной властью и нет ему равного в полночных (северных) краях. В самом деле, боярская знать поначалу должна была считаться с «необъятной властью» новоявленного императора, тем более что на стороне его была сила.

В Путивле Отрепьеву нетрудно было разыгрывать роль самодержца, сидя в воеводской избе. В Москве его обязанности неизмеримо усложнились. Но и тут он вскоре овладел ролью.

По свидетельству царского телохранителя К. Буссова, «Дмитрий» ежедневно заседал со своими сенаторами в думе. Отрепьев обладал редкими способностями, а также и склонностью ко всякого рода лицедейству. Надо думать, он тщательно готовился к экспромтам, которые поражали двор. Почитатель «Дмитрия» Яков Маржарет отметил, что государь этот был мудр и достаточно образован, чтобы быть учителем для всей думы. Недруг Лжедмитрия Исаак Масса называл его искусным правителем, который «нередко сам наставлял чиновников». Описывая «сидения» в думе, Буссов утверждал, будто экспромтом «Дмитрий» мог найти лучшее решение, чем его советники (бояре) после многих часов обсуждения.