Эдвардас ГУДАВИЧЮС - История Литвы с древнейших времен до 1569 года

Когда владения аристократии переросли в крупные комплексы, импорт стал для нее экономической необходимостью. С начала XVI в. эту необходимость смягчали получением привилегий на беспошлинную доставку товаров из-за границы (напр., вина из Венгрии через Польшу). Подобные требования на рубеже сороковых-шестидесятых годов стало выдвигать рядовое дворянство. Эти проявления свидетельствовали о растущей заинтересованности дворян в таможенной политике, а сам этот вопрос постепенно становился частью государственной политики. Вовлеченность поместий в рынок приводила не только к выращиванию товарного зерна. Странам Западной Европы требовались лён и пенька. Эти товары, а также конопля, вывозились в Ливонию со второй четверти XVI в. Кроме Даугавы, важными артериями стали Муша и Вянта. Количество экспортных товаров быстро росло, но в середине XVI в. преимущество оставалось за лесоматериалами. В Салочяй в 1547 г. было решено оборудовать специальные лесосклады. Плотность населения на ливонской границе была выше, чем в западном приграничье. Постановления сейма 1547 г. ограничили экспорт леса, превратив его чуть ли не в государственную монополию.

Пошлины были лишь первым шагом в расширении горизонта полити- /585/ческих отношений, связанных с экономической конъюнктурой. Прежде всего этот горизонт расширялся у панской прослойки. Когда Ливонию охватила реформация, позиции Ливонского ордена (особенно после того, как великий магистр Тевтонского ордена стал в 1525 г. Прусским герцогом) заметно пошатнулись. Ослабление северного соседа, совпавшее с усилением хозяйственно-политических факторов, побудило литовскую знать воспользоваться трудностями ливонцев, тем более, что подобная мысль не была чужда и дворянству. При таких обстоятельствах враждебные действия Ливонии (обычно диктуемые страхом перед Россией) вызывали понятное раздражение. Во время войны с Россией (1534–1537 г.) Ливония запретила вывозить в Литву скот, лошадей, сено, вяленую рыбу. Ливония ориентировалась на заключенное с Россией перемирие (в 1521 г. – на десять, в 1531 г. – на двадцать лет). Зреющее желание воспользоваться слабостью Ливонии росло пропорционально опасениям, что этой слабостью могут воспользоваться Россия или Прусский герцог (способный опереться на свои родственные связи).

Смерть великой княгини Варвары, при том, что Сигизмунд-Август жил преимущественно в Польше, не изменила расстановку сил в Литве. Позиции Радзивиллов еще более усилились, когда Николай Рыжий завершил образование за границей и, окончательно вернувшись на родину, стал польным гетманом. Они хорошо чувствовали реальное положение и знали настроения дворянства. Растущий опыт самих Радзивиллов, пополняемый в процессе государственной деятельности, помогал наметить конкретные цели, отвечавшие этому положению. Николай Черный, посетивший Данциг в 1522 г., оценил состояние и значение этого города с точки зрения литовских интересов. Он сделал выводы, что для Литвы, втягивающейся в рыночные отношения, чрезвычайно важно иметь морские порты, и определил реальную перспективу осуществления этой задачи. Без /586/сомнения, конкретизации этой мысли помог образ слабеющей Ливонии.

Свои стремления Радзивиллы должны были сочетать с династическими интересами Сигизмунда-Августа. И они пытались направить эти интересы в пользу Литвы, а не Польши. Рижского архиепископа Вильгельма Гогенцоллерна надеялись сделать светским князем и вассалом Литвы по прусско-польскому образцу. Следовало опередить брата Вильгельма, Прусского герцога Альберта, который планировал объединить Ливонию и Пруссию под польским сюзеренитетом (для Сигизмунда-Августа и это было приемлемо). Планам Радзивиллов мешал Ливонский орден, который был много сильнее епископа, и под чьим нажимом съезд сословий Ливонии в 1546 г. ограничил архиепископа в праве выбирать себе преемника.

Ливонские дела переплетались с российскими. Повзрослевший Иоанн IV в 1547 г. провозгласил себя царем. Литве было невыгодно признавать такой ранг в свете незабытых претензий Иоанна III. Непризнание царского титула за русским правителем затрудняло переговоры с ним. В 1549 г. было заключено пятилетнее перемирие с условием, что Литва не претендует на Смоленск, а Россия соглашается с тем, что ее государя не титулуют царем. Однако в 1550 и 1553 г. российские послы протестовали против подобного «нетитулования» и за признание царского титула сулили бессрочный мир. Тем временем Россия вела войну в Поволжье, и Иоанн IV в 1553 г. согласился не воевать 2 года и не именоваться царем. В таких условиях близился срок решительных действий в Ливонии. Литовским политикам было ясно, что без подобных действий в ближайшее время не обойтись. /587/

Как и в других странах Центральной Европы, рост городов и возникновение товарных отношений формировали в Литве товарное поместное хозяйство, требующее прикрепления крестьян к обрабатываемой ими земле, и все это юридически выражалось крепостным состоянием. В частных владениях крепостное право возобладало уже во второй половине XV в. или в его конце. На великокняжеских землях этот процесс проходил медленнее. Во второй половине XV в. земля уже принадлежала лишь великому князю, и любой акт об отчуждении земли в пользу крестьянина должна была издавать волостная или поместная администрация. Однако реликт аллодиальной крестьянской собственности всё еще сохранялся в вотчинном праве наследования имеющейся земли. В начале XVI в. администрация перестала признавать наследование по боковым линиям. Установления для управляющих замками и дворами 1547 г. предписывали не принимать возвращающихся крестьян, которые по каким-то причинам покинули вотчинные хозяйства. С введением поместных инвентарей в перепись попадала поименно вся семья, потому появилась возможность контролировать присутствие или отсутствие не только самого хозяина, но и каждого члена семьи, т. е. прикрепление к земле становилось всеобщим. Право выхода сохранили военно-служилые и некоторые другие категории (бортники, отдельные ремесленники). Однако их круг быстро сужался, особенно это касается невоенных служб, ибо использование этого права означало оставление хозяйства.

Переход от натуральной ренты к денежной обострил проблему приспособления крестьянского хозяйства к возникшим товарным отношениям. От чехарды повинностей крестьяне защищались сохранением традиции и отказом от дробления хозяйств. И хозяйства не мельчали, зато вырастало число занятых в них людей; привлекались даже чужаки под видом друзей и помощников (пособников). В службах множилось количество дымов, они начинали заметно отличаться друг от друга. Богатые хозяева приобретали закладников, которых уже начали сменять наемные работники (наймиты, среди которых встречались и обнищавшие дворяне). Бедствующие службы были не способны исполнять повинности, поскольку их укрупнению мешала традиция. Ее негибкое применение приводило к тому, что крестьяне оставляли хозяйства и целыми деревнями отказывались от исполнения повинностей. Во время /588/войны 1534–1537 в некоторых волостях Жямайтии произошло крестьянское восстание. Напуганная власть прислала на его усмирение татар, немало людей было истреблено. В 1545 г. в Аникщяй начались волнения, в центре которых был Буйвид. Подавляя это движение, великий князь заодно повелел выпустить циркуляры, в которых пообещал обуздать распоясавшихся администраторов и ввести постоянные повинности либо их эквивалент. Общий размер взимаемой ренты в среднем с одного дыма, по сравнению с XV в., уменьшился. Почти треть крестьянских хозяйств была не в состоянии исполнять повинности.