Луи Шарпантье - Босэан. Тайна тамплиеров

Чем дальше, тем кошмарней — содомия! Именно для французов содомия почему-то особенно мерзостна.

Сеньорам, намертво привязанным к своему добру, стоит сказать: тамплиеры денно и нощно думают завладеть вашими землями, не брезгуют ничем, даже клятвопреступлением.

С духовенством совсем просто, следует только намекнуть: дигнитарии Тампля, даже светские, покушаются на ваши прерогативы, претендуют на право исповеди и даже отпущения, и главное: их капелланы — еретики, поскольку пропускают в чтении мессы слова консекрации.

Мимоходом лягнув обвиняемых за нарушение обета целомудрия — за что даже у кота жалко отнять молоко, — обвинение взлетело на высокой ноте: они жарили своих новорожденных, жир употребляя как мирру для поганых идолов.

Все прошло без помех. На таких «основаниях» строился процесс.

Таковы, кстати говоря, основания всех процессов, которыми инквизиция несколько веков терроризировала Запад.

Но кто взялся распространять эту клевету? Кто же еще, кроме бродячих проповедников Святого Доминика? Об этом говорит согласованность тематики и благородного негодования. Потом такая практика войдет в обычай у доминиканцев.

За всем этим скрывался вдохновитель. Теолог, разумеется, вполне искушенный в подобных процессах, который сумел закрыть защите все ходы и выходы. В документах имя обозначено: Гийом де Пари, Великий инквизитор Франции, духовник короля.

Для блага короля и государства.

Итак, арестовали.

Удивляются, почему они так просто дали себя арестовать.

Вероятно, захватили врасплох.

Но до какой степени?

Странно, денег нашли очень мало, и всего в нескольких командорствах. Еще более странно: пропали священные сосуды — королевский офицер Пласьян заявил даже, что тамплиеры их продали.

Ерунда, конечно, однако спрятать могли.

Выходит, их предупредили.

Говорят, вереница подозрительных сенных возов покидала парижский «дом» накануне ареста.

Поразмыслим.

Чтобы приказ об аресте исполнить в один день, надо примерно месяц готовиться — разослать копии провинциальным прево и т. д. Несмотря на несомненность печатей на письмах, вряд ли все копиисты или гонцы проявили необходимую скромность, особенно в Аквитании или Бретани.

Можно также предположить, что, кроме посланий официально запечатанных, кое-кто так или иначе шепнул на ушко «своим» из монастырской братии, в общем, можно что угодно предположить.

Трудно поверить в полную «герметичность» секрета. И вопрос остается: почему тамплиеры не воспротивились аресту?

Один епископ, современник процесса, уточнил: во Франции тогда находилось от двух до трех тысяч шевалье Тампля, трехкратное число оруженосцев и оружейной прислуги — все люди, испытанные в боях, безусловно превосходящие выучкой и мужеством королевских солдат. Надо прибавить хорошо вооруженных сержантов армии, да еще челядь командорств, пусть непривычную к невзгодам осады, но полезную при защите стен. К тому же часть «туркоплей» (отрядов легкой конницы) перевели из Палестины сначала на Кипр, потом во Францию, где бросили против мятежных альбигойцев.

Итак.

Почему же они сдались так просто?

Тамплиеры всегда ориентировались по уставу, который запрещает поднимать копье на христиан, вернее говоря, разрешает после трехкратного нападения.

Без приказа Великого магистра надо послушно следовать уставу.

Случаев сопротивления не наблюдалось, по крайней мере во Франции.

Тамплиеров бросили в тюрьмы на допросы с «пристрастием». Вольному воля, не хочешь признаваться, ступай на плаху или костер. Приказ короля. Допрос — признание, допрос — признание, третьего не дано.

Совершенно очевидно, подобное «дознание», проведенное неукротимыми следователями инквизиции и короля, верификации не имеет: интересны только те или иные обороты и формы, не отредактированные секретарями. Среди протоколов задерживают внимание показания весьма подозрительных «братьев»: эти люди чуть ли не с восторгом отрекаются от белого плаща шевалье, возводя на орден сказочные поклепы. Открытое лжесвидетельство.

Равно задерживает внимание очень скромное число арестованных дигнитариев: сохранились в основном протоколы служивой братии, знающей только бытовую и хозяйственную жизнь ордена.

Ход процесса и наглядная жестокость следствия возбудили подозрения епископата, и в конце концов папе Клименту V пришлось ограничить всевластие инквизиции. По его указанию в каждом диоцезе за процесс взялся трибунал в таком составе: епископ и два каноника; два доминиканца; два францисканца.

Тем не менее в этих трибуналах инквизиция все равно сохранила большинство.

Не допускались ни бенедиктинцы, ни цистерцианцы.

В похвальном рвении Мариньи — епископ Санса и брат королевского трезорьера Ангеррана де Мариньи — велел сжечь загодя, перед допросом, более пятидесяти тамплиеров, схваченных в Париже. Однако большинство епископов под любыми предлогами уклонялось от заседаний.

Замена допросов с «пристрастием» на обычные изменила тон признаний — многие обвиняемые взяли свои слова обратно. Правда, ретрактации не гарантировали ничего, обвинение в богоотступничестве висело, пламя костров маячило впереди. В сущности, выхода не было ни в том, ни в другом случае.

Папа пожелал побеседовать с главными дигнитариями ордена, однако особой решимости не выказал. Когда этих людей под пустяковым предлогом захватили на дороге в Пуатье — тогдашнюю резиденцию папы — и заточили в замок Шинон, Климент V протестовал довольно вяло.

Объясняют подобное поведение неуверенностью и прочим, но забывают следующее: в сентябрьские календы 1311 года Климент V адресовал письмо королю Кипра, епископам Фамагусты и Никосии с требованием пыток на допросах шевалье Тампля, более того, поручил легату, что направлялся на Родос, заглянуть на Кипр и проверить регламент экзекуции.

«Справедливость требует, — гласило письмо папы, — в целях полного признания следовать статьям 1, 2, 3, 4, 5 и 6 „Уложения о наказаниях еретиков“. Епископы и представители курии возмутительно пренебрегают данными статьями. Мы настаиваем на применении пыток против тамплиеров ради скорейшего выявления истины. Священные канонические правила диктуют в подобных случаях: персоны, задержанные на основании очевидных улик, передаются экзекуторам экклезиастического трибунала».

Это письмо взято Рейнуаром из секретных архивов Ватикана по делу тамплиеров — Наполеон привез эти архивы в Париж, затем их вернули после конкордата.

Его Святейшество в накладе не остался: он передал своей семье имущество и земли тамплиеров, реквизированные в Провансе и Конта.

В 1312 году Венский собор намеревался «осудить» тамплиеров. Правда, атмосфера была не особо враждебной. Тогда папа, не вдаваясь в дискуссию, воспользовался своей понтификальной ординацией и провизуарно «отменил» Тампль соответственной буллой, передав госпитальерам французскую собственность ордена.