Константин Горшенин - Нюрнбергский процесс, сборник материалов

«Его (то есть Шахта) финансовые способности дали возможность нацистскому режиму в первый период создать финансовые основы для огромной программы вооружения и провести ее. Если бы не его усилия, — это не мое личное мнение, а точка зрения, которую, как мне кажется, разделяли и разделяют все обозреватели того времени, — нацистский режим не смог бы сохранить власть и установить контроль над Германией, а тем более не мог бы создать огромную военную машину, которая была необходима для достижения его целей в Европе, а позднее и во всем мире.

Усилившаяся промышленная деятельность Германии, связанная с вооружением, сделала необходимым значительное увеличение импорта сырья и понижение экспорта. Однако Шахту, со всей его ловкостью, полной финансовой бессовестностью и абсолютным цинизмом удалось создать и поддерживать благоприятное для нацистов положение. Несомненно, что если бы он не предоставил в распоряжение нацистского правительства свои способности, Гитлер и нацисты, не могли бы создать вооруженные силы, достаточные для того, чтобы Германия могла развязать агрессивную войну».

...«Доктор Шахт всегда пытался вести двойную игру. Он сказал мне, — и я знаю, что он говорил это другим американским представителям в Берлине, а также различным английским представителям, — что он не согласен почти со всем тем, что делают нацисты. Я вспоминаю, как после прихода нацистской партии к власти он несколько раз говорил, что если нацисты не будут остановлены, они приведут Германию и весь мир к гибели. Я точно вспоминаю, что он подчеркивал, что нацисты неминуемо вовлекут Европу в пучину войны».

«По моему мнению. Шахт никоим образом не был пленником нацистов. Его не принуждали посвящать свое время и свои способности их интересам. Его положение было таковым, что, вероятнее всего, он мог бы ограничить свою деятельность или вообще отказаться от работы. Однако он продолжал предоставлять свои способности в распоряжение нацистов».

Доказательства ясно показывают, что Шахт с готовностью посвящал свои усилия содействию нацистскому заговору, хорошо зная о его агрессивных целях. Шахт присоединился к нацистской философии в 1931 году и способствовал приходу Гитлера к власти в 1933 году.

Теперь мы докажем, во-первых, что Шахт лично выступал за агрессию, а во-вторых, что он, во всяком случае, знал об агрессивных намерениях Гитлера. Имеющиеся доказательства дают основание полагать, что Шахт вооружал Германию для того, чтобы добиться осуществления своей веры в агрессивную экспансию как орудие германской национальной политики. В течение долгого времени Шахт был германским националистом и стоял за экспансию.

Общеизвестно, что Шахт энергично выступал за приобретение колоний Германией. Однако он также выступал за приобретение соседних территорий в Европе.

16 апреля 1929 г. на Парижской конференции, связанной с репарациями, он заявил:

«В общем и целом Германия может платить только в том случае, если Польский коридор и Верхняя Силезия будут возвращены Германии и если где-нибудь на земле будут найдены колонии для Германии».

Я хотел бы указать, что в сентябре 1939 года акт агрессии был совершен именно в отношении этой территории, то есть «коридора» и Верхней Силезии. В 1935 году Шахт решительно заявил, что Германия, если необходимо, приобретет колонии силой. Я представляю в качестве доказательства документ ЕС-450, США-629. Этот документ представляет собой письменное показание С.Р. Фуллера, а также запись его беседы с Шахтом в американском посольстве в Берлине 23 сентября 1936 г.

Я хотел бы процитировать этот документ.

Председатель: Каким числом датирована эта беседа?

Брайсон: Беседа состоялась 23 сентября 1936 г.

«Шахт: Колонии необходимы Германии. Если возможно, мы приобретем их путем переговоров, если нет, — мы захватим их».

Позднее в том же году Шахт публично выступал за доктрину «жизненного пространства» германского народа. Я вновь цитирую из документа ЕС-415, США-627. Это выдержка из речи Шахта во Франкфурте 9 декабря 1936 г.

«Германия не имеет достаточно жизненного пространства для своего населения. Она предприняла максимальные усилия, во всяком случае, большие усилия, чем какая-либо другая нация для того, чтобы выжать из этого жизненного пространства все, что необходимо для обеспечения ее существования. Однако, несмотря на все усилия, это пространство недостаточно».

В январе 1937 года Шахт в беседе с послом Дэвисом, выдвигая требования о колониях, угрожал нарушить мир. Я представляю в качестве доказательства документ Л-111, США-630, который является выдержкой из доклада от 20 января 1937 г. посла Дэвиса государственному секретарю США.

«Он [то есть Шахт] заявил, что нынешнее положение германского народа невыносимое и отчаянное, и что германское правительство уполномочило его представить предложения Франции и Англии, которые:

1) будут гарантировать европейский мир; 2) обеспечат нынешние международные границы в Европе; 3) сократят вооружение; 4) создадут новую форму действенной Лиги наций; 5) устранят санкции и создадут новый механизм для совместной администрации.

Все это должно быть основано на передаче колоний, которые обеспечат Германию пространством для ее населения, источниками продовольствия, жиров и сырья».

В декабре 1937 года посол Додд отметил в своем дневнике, что Шахт готов пойти на войну ради приобретения новых территорий в Европе. Я обращаю внимание Трибунала на документ ЕС-461, содержащий выдержки из дневника посла Додда.

В нем говорится:

«Шахт имеет в виду то же самое, что имели в виду руководители армий в 1914 году, когда они вторглись в Бельгию, надеясь разбить Францию в шесть недель, а именно — господство и аннексию соседних малых стран, особенно на севере и востоке. Несмотря на то, что ему не нравится диктатура Гитлера, он, как и большинство других видных немцев, желает аннексии, если возможно, без войны или с войной, если США будут держаться в стороне».

«После этого он признал, что гитлеровская партия связала себя обязательством начать войну и сам народ готов к этому. Только небольшое количество правительственных чиновников понимает опасность и выступает против. В конце он сказал: «Но если мы отложим это на десять лет, тогда, может быть, можно будет совсем избежать войны».

Я напомнил ему о его речи в Бад Эйльсен несколько недель тому назад и сказал: «Я в основном согласен с вами по торговым и финансовым вопросам, но когда вы выступаете публично, почему вы не говорите немецкому народу, что он должен отвергнуть воинственную позицию?» — Он ответил: «Я не смею этого сказать. Я могу высказываться только по тем вопросам, которые меня касаются».

«Как же тогда германский народ может узнать об опасности войны, если никто не излагает ему эту сторону вопроса? Он вновь подтвердил свои возражения против войны и сказал, что он использовал свое влияние на Гитлера, «очень великого человека», для того, чтобы избежать войны. Немецкие газеты опубликовали то, что я сказал в Бремене... ...относительно торговых отношений между нашими странами, но ни одного слова об ужасных последствиях и варварстве войны. Он согласился с этим и говорил в очень недовольных тонах о министерстве пропаганды, которое исключает все, что ему не нравится. Когда я уходил, он добавил: Вы знаете, партия приходит к власти с помощью пропаганды, а потом она не может ни отказаться, ни прекратить эту пропаганду».