Константин Горшенин - Нюрнбергский процесс, сборник материалов

Далее вы говорите, что хорошо было бы поскорее закончить с конфликтом, пока жив фюрер.

Риббентроп: Да, это было после того, как началась война, не правда ли?

Файф: Да. Я обращаю ваше внимание на следующие слова: «Он теперь доволен ходом событий, так как ему всегда было ясно, что рано или поздно должны были возникнуть разногласия, так как они неизбежны», а если вы посмотрите, где он говорит «во-вторых»...

Риббентроп: Разрешите мне ответить на это?

Файф: Да, но я заявляю вам, что это совершенно очевидно показывает, что Чиано прав и что вы были очень довольны, что дело дошло до войны, так как вы считали, что это своевременно.

Риббентроп: Я не могу найти это место. Напротив, здесь также сказано, что мы всегда считались с возможностью вмешательства западных держав. Это же здесь ясно сказано.

Файф: Но я обращаю ваше внимание на вторую часть. Я не говорю о вмешательстве англичан. Я говорю: «Он был теперь доволен ходом событий», и если вы посмотрите далее, во втором абзаце говорится: «Во-вторых, тогда, когда Англия ввела всеобщую воинскую повинность, стало ясно, что отношения между державами, в конце концов, не могли разрешиться благоприятно для Германии и Италии». Перед тем как вы ответите на мой вопрос, взгляните на следующую фразу: «Это, так же как и другое, имело решающее влияние на решение фюрера разрешить польский вопрос, даже несмотря на угрозу вмешательства западных держав. Однако решающим фактором является то, что великая держава не могла примириться с некоторыми существовавшими положениями».

Риббентроп: Это кажется мне правильным.

Файф: И такова была тогда ваша точка зрения и точка зрения, которую вы позже признали вашей, — Что вы были полны решимости разрешить польский вопрос, даже если это бы означало войну? Чиано был прав, когда сказал, что вы хотели войны. Вот что я утверждаю по поводу вас.

Риббентроп: Нет, это неверно. Я тогда сказал Чиано в Берхтесгадене, что фюрер решил разрешить эту проблему тем или иным путем. Это высказывание было нужно уже и потому, что фюрер был убежден, что, как и всегда, то, что становится известно в Риме, немедленно передается в Париж, Лондон и другие города. Поэтому он хотел, чтобы мы говорили ясно, чтобы Италия в дипломатическом отношении стояла на нашей стороне.

Файф: Вы не присутствовали на совещании фюрера со своими генералами 22 августа, но вы, наверное, неоднократно на этом процессе слышали оглашение протокола этого совещания. Вы помните, что, согласно протоколу, фюрер заявил: «Для того чтобы объяснить начало войны, я дам причину пропагандистского характера; неважно, — правдоподобна ли эта причина; победителя потом не будут спрашивать, сказал ли он правду. При развязывании войны имеет значение не право, а победа».

Вот что было оказано в Оберзальцбурге. Говорил ли вам Гитлер когда-нибудь что-либо подобное?

Риббентроп: На совещании 22 августа я не присутствовал.

Файф: Правильно ли я вас понял, что вам не было известно о контакте между Квислингом и подсудимым Розенбергом весной и летом 1939 года? Это было задолго до войны.

Риббентроп: Да. Это верно, я знал, что Розенберг имел друзей в Норвегии, и, конечно, при этом упоминался и Квислинг, но для меня эта фамилия в то время ничего не означала. По желанию фюрера я предоставил Розенбергу определенные суммы денег для его друзей в Норвегии, для газет, пропаганды и тому подобных вещей.

Файф: Насколько я понял ваши показания, вам не было известно о том, что некоторые люди Квислинга обучались в тренировочной школе в Германии в августе 1939 года, до войны?

Риббентроп: Я не помню этого. Я узнал об этом здесь, из одного документа. Но, насколько я помню, в то время я ничего не знал об этом, а если бы и знал, то не в подробностях.

Файф: Было ли вам известно, что немцы, проживающие в Норвегии, были использованы для того, чтобы расширить штат различных германских официальных органов, посольств и консульств вскоре после начала войны?

Риббентроп: Нет, сейчас я этого вообще не помню. Я в то время ничего конкретного не знал об этом, если это и было так.

Файф: В то время, в декабре 1939 года, было ли вам известно, что Квислинг два раз беседовал с Гитлером — 16 и 18 декабря?

Риббентроп: Нет, этого я тоже не знал.

Файф: Вспоминаете ли вы об одном письме от Кейтеля, в котором он писал: «Военная оккупация Дании и Норвегии в течение долгого времени подготовлялась по приказу фюрера верховным командованием вооруженных сил. Поэтому у верховного командования вооруженных сил было много времени для того, чтобы заниматься всеми вопросами, связанными с осуществлением этой операции».

Риббентроп: Я хочу лишь коротко пояснить следующее. Я не знаю почему, но я получил это письмо также несколькими днями позднее. Первое сообщение о намерении занять Норвегию ввиду предстоявшей там высадки англичан я получил от фюрера за тридцать шесть часов до выполнения этого плана. Следовательно, это письмо где-то задержалось. Я его увидел позднее.

Файф: Тогда перейдем к вопросу о Голландии.

Вы слышали, как я и, видимо, другие, неоднократно оглашали заявление Гитлера от 22 августа 1939 г., а именно:

«Другая возможность — это нарушение голландского, бельгийского и швейцарского нейтралитета. У меня нет сомнения в том, что все эти государства, а также Скандинавия, будут защищать свой нейтралитет всеми средствами. Англия и Франция не нарушат нейтралитета этих стран». Это сказал Гитлер 22 августа. Вас там не было, и я вновь вас спрашиваю: высказал ли он вам такое же мнение?

Риббентроп: Нет, он этого не сделал.

Файф: Но было ли вам известно, что 7 октября 1939 г. был издан приказ по армейской группе о том, что армейская группа «В» должна провести полную подготовку для немедленного вторжения на голландскую и бельгийскую территории, если политическое положение этого потребует. Вам было известно об этом приказе от 7 октября?

Риббентроп: Нет, я думаю, что я только здесь его увидел. Я ранее не знал о существовании такого приказа.

Файф: А было ли вам известно о том, что 9 октября Гитлер издал следующую директиву: «Продолжительный период ожидания может быть не только благоприятен для западных держав, Бельгии и, может быть, также для нейтралитета Голландии, но также укрепит в большой степени военную мощь наших врагов, уменьшит веру нейтральных стран в окончательную победу Германии. Следует проводить подготовку к нападению на северный фланг Западного фронта через территорию Люксембурга, Бельгию и Голландию. Это нападение должно быть совершено как можно скорее и с применением большой силы». Вам было известно, что Гитлер издал эту директиву 9 октября?

Риббентроп: Нет, я ничего не знал об этом.

Файф: Таким образом, что касается вас, то как вы утверждаете здесь, на суде, Гитлер делал многочисленные заверения в августе и октябре, не сообщив своему министру иностранных дел о том, что 7 и 9 октября он отдал директиву о нападении на Голландию и Бельгию? Вы говорите, что он не сказал вам об этом приказе или директиве о нападении на Голландию? Вы уверены в этом?