Константин Горшенин - Нюрнбергский процесс, сборник материалов

Не говорил вам Каплер: «Впоследствии число жертв возросло до 325 человек, а затем я решил добавить еще 57 евреев». Приводил ли вам Каплер эти цифры?

Кессельринг: Нет.

Файф: Но вы согласитесь с тем, свидетель, что большое число этих лиц было казнено в результате приказа о казни 10 итальянцев или, может быть, 20 итальянцев за каждого убитого немца?

Кессельринг: Это я признаю, но с учетом, как я уже говорил, того, что речь здесь идет о людях, ранее осужденных.

Файф: Но ведь для вас не составляло разницы, осуждались ли они за участие в подготовке взрыва бомбы или за какие-либо другие преступления?

Кессельринг: Г-н генеральный прокурор, ситуация была следующей: партизанская борьба на Южном фронте началась с большим ожесточением. В это время были брошены бомбы в полицейскую роту, причем это было сделано римскими кругами, с которыми до сего времени обращались неслыханно мягко. Волнение среди немцев было таким, что как я, так и подчиненные мне командиры, в том числе посол Мюлльгаузен, должны были сделать все для того, чтобы заглушить это волнение. Это — с одной стороны, а с другой — нужно было сделать что-либо такое, что я счел бы наиболее целесообразным для избежания в дальнейшем подобных случаев, а именно, нужно было заклеймить публично это покушение, показать, что германской армии не может быть нанесен какой-либо ущерб без последствий. Именно это было для меня важно. А участвовал ли в этом X. и У., для меня было второстепенным вопросом. Первостепенным же был только вопрос об успокоении общественного мнения, как римского, так и немецкого, причем в самый кратчайший срок.

Файф: Вы прежде говорили, что нужно было принимать меры «третьей степени» или, как правильнее было бы выразиться, терроризировать население для того, чтобы оно не повторяло и не предпринимало актов, направленных против немецкой армии?

Кессельринг: Я такого выражения не употреблял. Я должен повторить, что я находился, если можно так сказать, прямо-таки в идеальных дружественных отношениях с итальянцами, поэтому я и был послан в Италию, и у меня были все основания завоевывать симпатии, а не сеять вражду. Я вмешивался в это дело и при том вмешивался так решительно потому, что надо было уничтожить в кратчайший срок эту бациллу чумы.

Файф: Я сегодня утром задал несколько вопросов по поводу вашей «дружбы» с итальянцами и не собираюсь возвращаться к этому. Я лишь хочу, чтобы вы мне помогли разобраться еще в одном вопросе. 2 ноября 1943 г. вы были генералом, командующим в Италии, то есть после того, как вы стали...

Кессельринг: Можно мне еще добавить по первому пункту?

Файф: Переходите к заданному мною вопросу. Я хочу, чтобы вы сказали, были ли вы генералом, командующим в Италии, 2 ноября 1943 г. Вы были им?

Кессельринг: С ноября, с 2 ноября 1943 г.

Файф: Вы помните, что вы послали телеграмму в ОКВ по поводу того, что три британских «командоса» были захвачены в плен около Пескаре и что они должны были быть подвергнуты «специальному обращению»?

Это «специальное обращение» означает убийство, оно означает, что они были убиты СС?

Кессельринг: Нет, извините...

Файф: Что вы имеете в виду под «специальным обращением»?

Кессельринг: Эти люди у Пескаре, как я уже сказал сегодня, не были расстреляны, они сначала попали в лазарет, а те, которые не были ранены, насколько я помню, были отосланы в лагерь для военнопленных.

Файф: Там было еще девять человек, которые были отправлены в госпиталь, а трое, судя по вашей телеграмме, были подвергнуты «специальному обращению». Я хотел вас спросить относительно тех, которые были отправлены в госпиталь. Что вы делали с людьми, которые охватывались приказом о «командос» и попадали в госпиталь?

Кессельринг: Как я уже сказал, с ними обращались по общим правилам, установленным Гаагской конвенцией.

Файф: Я не собираюсь спорить с вами о том, были ли приказы о «командос» изданы в соответствии с Гаагской конвенцией. Нам известно, что приказ о «командос» существовал и что по этому приказу расстреливались люди, которые были захвачены как «командос». Я спрашиваю вас о том, что делали с людьми из состава «командос», которые имели несчастье получить ранение?

Кессельринг: Я хотел бы ответить. На основании этого приказа они должны были быть расстреляны. Я уже сказал, что в данном случае этот приказ, как я предполагаю, ввиду вмешательства генерал-полковника Иодля был выполнен.

Файф: Мы слышали здесь показания о том, что в Вильно СС имели обыкновение убивать в госпиталях новорожденных еврейских младенцев немедленно после их появления на свет. Можете ли вы нам ручаться в том, что бойцы «командос», которые были ранены и находились в госпитале, не умерщвлялись сразу после их поступления в госпиталь?

Кессельринг: Я утверждаю, что я ничего не знал о подобной экзекуции.

[Из стенограммы Международного Военного Трибунала от 10 августа 1946 г.]

Тейлор [56] Представитель обвинения от США. — Составители. : После того как вы оставили штаб ОКХ, вы стали командиром дивизии?

Манштейн: Да.

Тэйлор: И вы были командиром дивизии во время оккупации Судетской области, не правда ли?

Манштейн: Да, я занимал тогда должность командира дивизии. Во время оккупации Судетской области я временно был начальником штаба одной армии, которая входила в Судетскую область из Баварии.

Тэйлор: И вы все еще были командиром дивизии, когда была оккупирована остальная часть Чехословакии?

Манштейн: Так точно.

Тэйлор: И вы продолжали оставаться командиром дивизии, когда составлялись планы нападения на Польшу?

Манштейн: Да.

Тэйлор: Где находилась ваша дивизия?

Манштейн: Моя дивизия находилась в Нижней Силезии. Штаб дивизии находился в Лидице.

Тэйлор: Таким образом, вы лично не были причастны к разработке планов ОКХ, начиная с февраля 1938 года и до начала войны?

Манштейн: Нет. Видите ли, я служил в ОКХ только во время оккупации Австрии, так как я должен был некоторое время задержаться в ОКХ, чтобы передать дела моему преемнику генералу Гальдеру.

Тэйлор: Вы участвовали в войне с Советским Союзом с самого начала, с июня 1941 года, не правда ли?

Манштейн: Да.

Тэйлор: Действительно ли вы приняли командование 11-й германской армией после смерти генерала фон Шоберта?

Манштейн: Да.

Тэйлор: Это было, примерно, в середине сентября 1941 года?

Манштейн: Да. Насколько я помню, я принял на себя командование этой армией 21 или 22 сентября.

Тэйлор: В течение 1941 и в первой половине 1942 года 11-я армия, которой вы командовали, действовала на самом южном участке фронта, не так ли?