Руслан Иринархов - Киевский особый…

Дежурный генерал доложил, что в связи с возможным нападением Германии народный комиссар обороны приказал привести войска округа в боевую готовность, выдать боеприпасы, но огня по противнику до особого указания не открывать, границу не переходить [204] Вакуров И., Андреев Г. Генерал Кирпонос. M., 1969. С. 63. .

Получив это сообщение, командующий округом приказал поднять по тревоге оперативную группу штаба, находившуюся в Тернополе. Попытки сразу связаться со штабами армий и Москвой по проводной связи не удались, вражеские диверсанты во многих местах уже успели ее нарушить. А использование радиостанций до начала боевых действий было запрещено указанием свыше.

Помощник начальника радиоотдела штаба КОВО старший лейтенант В. А. Космодамианский вспоминал позднее: «Мы не могли, не имели права себя демаскировать. Радиоволна тоже уязвима: у немцев чрезвычайно развита система перехвата и подслушивания. Мы имели в Тернополе несколько развернутых радиостанций, но они по этим же причинам молчали… Не везде на местах имелись в наличии необходимые данные — волны и позывные…» [205] Холин А. Т. Радисты фронта. М., 1985. С. 16.

Прием в округе зашифрованной телеграммы из Москвы закончился в 2 часа 30 минут [206] Баграмян И. Х. Указ. соч. С. 91. . Пока ее расшифровали, изучило командование и подготовило распоряжение в войска, на приграничные соединения Киевского Особого военного округа обрушился внезапный удар германских соединений. Началась Великая Отечественная война, принесшая неисчислимые беды народам СССР и Германии.

И здесь прослеживается полная вина командования штаба КОВО, не принявшего всех мер по своевременной передаче полученного приказа в подчиненные войска. Вот и сказалось то обстоятельство, что оперативный отдел штаба находился еще в пути. Не были использованы делегаты связи, посылка самолетов с офицерами, другие имевшиеся в округе возможности. Здесь, как и в других западных военных округах, вместо того чтобы немедленно передать приказ о приведении частей в боевую готовность, происходит потеря столь важного времени на передачу сообщения по линии штабы — войска.

Несмотря на то, что командование округа, армий, большинство командиров корпусов и дивизий прекрасно знали о времени нападения войск Германии, руководящий состав спокойно отдыхал накануне воскресного дня. Так, сведения о времени удара войск вермахта, полученные от перебежавшего на нашу сторону 21 июня 1941 г. германского солдата, были известны командованию 5-й армии, 15-го стрелкового корпуса, 87-й стрелковой и 41-й танковой дивизий. Знали о предполагаемом времени удара и другие командиры объединений и соединений округа.

Несмотря на это тревожное обстоятельство, спали и полковник И. И. Федюнинский (15-й ск), и генерал К. С. Москаленко (1-я птабр), и генерал Д. И. Рябышев (8-й мк), и командование 12-й армии. Спокойно отдыхали и многие командиры дивизий прикрытия, находившиеся непосредственно на границе. Попробуем проследить действия командиров при получении сигнала на подъем войск по боевой тревоге.

Командующий 5-й армией генерал-майор М. И. Потапов почему-то продолжал находиться в Луцке, а не на полевом командном пункте армии, развернутом в 12 км юго-восточнее Ковеля, лишив себя устойчивой и надежной связи со своими войсками. К трем часам ночи 22 июня командный пункт армии имел устойчивую проводную и радиосвязь со штабами своих соединений, погранотрядами и штабом округа, оставшимся в Киеве.

Директива о приведении частей в боевую готовность была получена в штабе 5-й армии в 2 часа 30 минут 22 июня 1941 г. и немедленно доложена командующему. Генерал-майор Потапов лично в начале четвертого (вот она, продолжающаяся утечка столь драгоценного времени) передал по телефону приказ командирам стрелковых корпусов поднять дивизии по боевой тревоге, повторив слова полученной директивы — «не поддаваться на провокации».

Командир 15-го стрелкового корпуса полковник И. И. Федюнинский был разбужен телефонным звонком. Подняв трубку, он услышал голос командующего армией, который сообщил, что сегодня противник попытается перейти границу. Генерал-майор М. И. Потапов приказал поднять дивизии по боевой тревоге, боеприпасы иметь при войсках, но на руки личному составу не выдавать (интересное приказание частям, находящимся на границе. — Р.И. ), на провокации не поддаваться и огня не открывать [207] Федюнинский И. И. Указ. соч. С. 14. .

Командир 45-й стрелковой дивизии генерал-майор Г. И. Шерстюк, находившийся в расположении 61-го полка в Любомле, уже после начала боевых действий получил через своего начальника штаба приказ из штаба 15-го стрелкового корпуса на подъем дивизии по боевой тревоге. Но дальнейшее указание было очень странное: «Провокация! Частям быть в гарнизонах в полной готовности. Категорически запретить погранотряду вести огонь, ждать дополнительных указаний» [208] Владимирский А. В. Указ. соч. С. 58, 59. .

Может быть, в соседних армиях округа к тревожным сообщениям с границы отнеслись более серьезно? Нет, и здесь царит та же беспечность руководящего состава армий и корпусов.

С двух часов ночи 22 июня 1941 г. в вышестоящие штабы 6-й армии начинают поступать тревожные сообщения от пограничников о необычном поведении немцев на противоположной стороне границы. Выдвинутые к контрольной полосе дозоры докладывали об усиливающихся звуках передвижения немецких войск, боевой техники, о скоплении пехоты, об установке орудий, минометов и пулеметов на огневых позициях в непосредственной близости от границы.

Около трех часов ночи пограничники доложили о пролете через государственную границу СССР больших групп неизвестных самолетов со стороны Польши.

Получив это сообщение, начальник штаба 41-й стрелковой дивизии полковник Н. Еремин немедленно доложил об этом оперативному дежурному штаба 6-й армии, от которого последовало четкое распоряжение: «По самолетам огня не открывать, ведите наблюдение» [209] ВИЖ. 1959. № 6. С. 66. .

Неизвестно, действовал ли оперативный дежурный в этом случае от своего имени или получил какое-то указание от командования армией. Никаких других распоряжений от руководства ни 6-й армии, ни 6-го стрелкового корпуса части 41-й стрелковой дивизии, находившиеся в непосредственной близости от границы, не получали.

Только в 4 часа утра, получив сообщение от пограничников о переходе германских наземных войск через границу, начальник штаба самостоятельно поднял части дивизии по боевой тревоге, поставив задачу выполнить марш-бросок и занять подготовленные оборонительные позиции.

Несвоевременно был получен и передан в войска приказ на подъем частей и в 26-й армии Киевского Особого военного округа. Так, командование 72-й горнострелковой дивизии получило приказ о подъеме частей по боевой тревоге и выдвижении их на границу только после 9 часов утра 22 июня 1941 г.