А. Оппенхейм - Древняя Месопотамия: Портрет погибшей цивилизации

Прежде чем вернуть жителей к оседлой жизни в ранее покинутые деревни или поселить их во вновь создаваемых крепостях, в Вавилонии сначала перекапывали и очищали старые и строили новые каналы. В Ассирии цари часто основывали новые столицы на необжитых землях (Кар-Тукульти-Нинурта, Кар-Шульманаша-риду, Дур-Шаррукин) и заселяли их своими слугами, чиновниками и ремесленниками, взятыми в плен во время войн. Цари перестраивали захваченные города, меняли их старые названия и заселяли пленниками или переселенными народами, с тем чтобы укрепить власть Ассирии на новой территории.

Тонкие ниточки путей тянулись через пустыни от одного торгового центра к другому. Если торговые пути зарастали травой, то это был бесспорный признак экономического упадка (с этим образом мы неоднократно встречались в Библии) [58].

Строительство дорог в военных целях (например, для замирения восставших районов) практиковалось только новоассирийскими царями. Для поддержания дорог в порядке, что находилось в ведении царя, сгоняли на работы жителей близлежащих деревень. В шумерском царском гимне рассказывается о постах, воздвигаемых вдоль таких дорог; о них же упоминают новоассирийские итинерарии [59].

Для мелких поселков существовали в различных районах и в разные периоды особые наименования, связанные с тем или иным типом поселения. Что касается поместий, принадлежащих одному лицу или целому роду, то их, особенно в старовавилонский период, легко узнать по характерным названиям типа ''дом (поместье) такого-то''. Страна буквально была усеяна холмами (''теллями''), под которыми покоились развалины покинутых городов, относящихся к различным периодам, начиная с самых древних. Они - свидетельства набегов, экономических сдвигов, упадка ирригационной системы или ее естественного конца, вызванного обычно засолением почвы или заиливанием водных протоков. Названия крепостей, построенных в отдаленных или непокорных районах, часто образуются по типу ''крепость царя такого-то'' или ''стена царя такого-то''. Иногда на опасном участке границы строили стену довольно большой протяженности. Такой стеной, например, отгородился шумерский царь III династии Ура Шу-Суэн от вторгавшихся аморейских племен. Много позднее из тех же соображений была построена стена от мидийцев, перегородившая перешеек между Тигром и Евфратом. По дорогам Месопотамии двигались военные отряды, караваны, чужеземные послы, сопровождаемые военной охраной, или царские гонцы. Другого движения почти не наблюдалось. Путешествовать по дорогам было опасно из-за мародерствующих дезертиров, бродяг, беглых рабов и диких животных. Редко, видимо, наступали времена, когда частные письма пересылались из города в город (как это было в старовавилонский период),"а люди могли свободно путешествовать.

В месопотамских городах возникало понятие гражданства, которое было либо результатом, либо движущей силой процесса урбанизации. Юридическое оформление образа жизни в городах такого типа имеет все основания для того, чтобы привлечь наше внимание к нему как к специфической особенности месопотамской цивилизации. Клинописные документы конца II тысячелетия и первой половины I тысячелетия до п. э. содержат ряд отдельных сведений, которые, если рассматривать их в совокупности, показывают, что некоторые самые древние и важные города пользовались определенными привилегиями и были освобождены от ряда царских повинностей. Эти города, очевидно, имели юридический статус, который существенно отличался от статуса любой другой общины. В Вавилонии это были Ниппур, Вавилон и Сиппар; в Ассирии древняя столица Ашшур, а позже Харран в Верхней Месопотамии. В принципе обитатели этих ''свободных городов'' претендовали с большим или меньшим успехом, в зависимости от политической ситуации, на освобождение от трудовой повинности, военной службы (или, возможно, только от некоторых видов последней), так же как и на освобождение от налогов. Эти привилегии не были ни новыми, ни исключительными. Даже некоторые лица с ограниченной свободой [60], упоминавшиеся в административных текстах шумерской империи III династии Ура, освобождались от земляных работ, а название года в правление царя Ишме-агана из Исина отмечает как особое достижение освобождение обитателей Ниппура от военной службы и от выплаты дани (гу) серебром и золотом [61]. Значит, сопротивление подданных некоторым требованиям центральной власти характерно не только для неурбанизированной части населения (ср. предупреждения Самуила в Первой книге Самуила VIII, II и сл.), но также и для жителей городов [62]. Мы еще вернемся к этому вопросу, когда пойдет речь об освобождении от налогов.

Привилегии жителей этих городов находились под защитой божества. Их юридический статус обозначался названием kidinnutu (''находящийся под защитой kidinnu.'' - вероятно, какой-то род штандарта, символа божества), а сами жители назывались ''людьми kidinnu^. В обоих случаях слово kidinnu имеет религиозное и юридическое значение и обозначает объект, помещенный у ворот такого города как символ божественного одобрения и покровительства, который охраняет статус граждан. Наша информация об этом получена из текста, известного под названием ''Зерцало государя'', и из упоминаний в новоассирийских царских надписях, которые описывают военную и политическую ситуацию во время конфликта между Ассирией и националистически настроенной Южной Вавилонией. Мы располагаем весьма фрагментарной ''Хартией Ашшура'', единственным дошедшим документом подобного рода, в котором ассирийский царь, в данном случае Саргон II, подтверждает привилегии этого города после окончания восстания и гражданской войны. ''Зерцало государя'' перечисляет привилегии обитателей Ниппура, Вавилона и Сиппара в случае судебного преследования. Царь не может отправлять в тюрьму, налагать штрафы или отказывать им в праве возбуждать иски. Более того, они защищены от привлечения к трудовой повинности, их не могут заставить подносить кирпич и использовать на других работах даже в тех случаях, когда на них созывается все население страны. Царь не смеет отбирать их тягловый скот, облагать налогами стада. В их обязанность также не входит поставлять корм для царских лошадей. В исторических надписях часто поднимается вопрос о статусе kidinnu вавилонских городов, вопрос, который от Саргона II до Ашшурбанапала имел первостепенное значение для Ассирии в ее борьбе за эффективный контроль над Вавилонией.

Большая часть нашей информации относится к фискальным и личным привилегиям жителей городов, но не показывает фактического положения горожан и особенно тех исторических изменений, которые происходили. Нам известно, что только уроженцы города могли претендовать на kidinnutu. Однако есть письмо, написанное обитателями Вавилона Ашшурбанапалу, в котором утверждается, что даже собака свободна, когда она входит в Вавилон. Этот аргумент, по-видимому, был выдвинут в пылу дискуссии, и не следует считать, что он означает, будто сам воздух города делает тех, кто им дышит, свободными (как говорили в средневековых европейских городах). Статус жителей привилегированных городов раскрывается в одном отрывке ритуальных текстов, описывающих церемонии, совершавшиеся во время празднования Нового года в Вавилоне. В этот день царю разрешалось войти в святая святых святилища, но сделать это он мог только после того, как верховный жрец отбирал у него все знаки царской власти и унижал, надавав пощечин и подергав за уши. Затем царю следовало припасть к земле и в установленной молитве заверить Бела, бога города, что он в течение года не совершил никакого греха, не был невнимательным к священному городу и его святилищу и, более того, не оскорбил ударом по лицу никого, кто пользовался статусом kidinnu . В перечне основных политических грехов царя это ошеломляющее заявление показывает, какое необычное не только для древнего Ближнего Востока, но и для древних цивилизаций Запада значение придавалось человеческому достоинству. Граждане Вавилона и других месопотамских городов, по-видимому, таким образом превратились в особый класс, поставленный выше остального населения не по этническим или экономическим причинам, а только потому, что были уроженцами привилегированных городов.