Геннадий Соболев - Тайна немецкого золота

— А сколько нашего народа побито из ружей да пулеметов!..

Это была явная выдумка.

— Это неправда! — энергично крикнул Кишкин. — Неправда! Мы никого не расстреливали. Наша охрана только отстреливалась, когда на нее производили нападения и стреляли…» [557] Малянтович П.Н. Указ. соч. С. 126. .

Наконец, все министры переписаны и препровождены в Петропавловскую крепость и разведены по камерам Трубецкого бастиона. В Смольный направляется телефонограмма: «2 часа 4 мин. был взят Зимний дворец. 6 человек убито павловцев» [558] Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. С.398. .

И это вся правда о «большевистском перевороте»? — может спросить читатель, воспитанный на исторической публицистике 90-х гг. с ее сенсациями и разоблачениями. Почему нет даже упоминания о тех миллионах, которые были получены Троцким от Германии накануне восстания? Где транспорт с немецкими пушками и винтовками, которыми были вооружены матросы Балтийского флота в дни захвата власти в Петрограде? Почему ничего не говорится о руководстве восстанием немецкими офицерами? Куда исчезло со страниц книги организованное 25 октября 1917 г. прямо в Смольном «Разведывательное отделение Генерального штаба Германии»? И т. д. Все эти вопросы восходят к исторической мифологии, основанной на так называемых «Документах Сиссона», о которых речь впереди. Пока же я как историк русской революции хотел бы еще раз подтвердить, что в октябре 1917 г. солдаты, матросы и красногвардейцы держали в руках мосинские винтовки и не нуждались в услугах немецких офицеров.

«Сегодня новости из Петрограда самые мрачные, — писала 8 ноября 1917 г. «Washington Evening Star». — Большевики во главе с Лениным захватили власть в столице, свергли Керенского, арестовали некоторых министров и с помощью гарнизона осуществили государственный переворот, который полностью устранил Временное правительство. Это новая революция. Самый серьезный аспект положения состоит в том, что новая власть в России провозглашает немедленный мир, что указывает на торжество германских интриг в Петрограде». В это же время лондонская «Morning Post» опубликовала статью «Революция сделана в Германии», в которой спешила сообщить своим читателям, что узурпировавшие власть большевистские вожди — «русские евреи немецкого происхождения и на содержании у Германии». В том же духе писала в эти дни и российская пресса. 27 октября (9 ноября по новому стилю) в газете «Русские ведомости», издававшейся в Москве партией кадетов, было напечатано письмо из Петрограда, в котором только что победило большевистское восстание. Описывая действия революционных войск, автор письма бывший министр Временного правительства А. И. Шингарев приводил весьма примечательную деталь — в одной квартире после обыска солдаты, по слухам, «доставили кое-что и свое: на полу после их ухода нашлась германская марка». Более чем прозрачный намек на то, что большевики оплатили свою победу немецкими марками, вряд ли теперь мог взбудоражить общественное мнение так, как это было в дни июльских событий. Вот если бы Шингарев и другие свергнутые министры могли знать, что как только в Стокгольме 8 ноября 1917 г. было получено сообщение об аресте Военно-революционным комитетом Временного правительства и о решении Второго Всероссийского съезда Советов передать всю полноту власти в центре и на местах Советам, германский посланник Люциус отправил в Берлин в Министерство иностранных дел телеграмму: «Вышлите, пожалуйста, 2 млн. из военного займа на условленные расходы» [559] Германия и русские революционеры в годы Первой мировой войны. — Николаевский Б.И. Тайные страницы истории. М., 1995. С. 336. . Телеграмма была адресована советнику политического отдела МИД Германии Диего фон Бергену, ведавшему организацией подрывной деятельности в России. 9 ноября 1917 г, статс-секретарь иностранных дел Рихард фон Кюльман запросил у Министерства финансов 15 млн. марок «на политическую пропаганду в России». Буквально на следующий день было получено согласие министра финансов полностью удовлетворить этот запрос Кюльмана, и заместитель статс-секретаря Бусше тотчас же телеграфировал германскому посланнику в Стокгольме Люциусу: «Половина требуемой суммы будет взята в воскресенье фельдъегерем. Остаток — во вторник. Если нужно, имеются дополнительные суммы. Если необходимо выслать еще военные займы, сообщите, пожалуйста, в мелких или крупных купюрах» [560] Там же. С. 338, 341,406. . Но об этом станет известно только после Второй мировой войны, а в октябрьские дни 1917 г. противникам большевиков приходилось довольствоваться непроверенными сведениями, слухами, догадками и предположениями, надеяться и даже помогать появлению компромата на большевистских вождей.

Проявленная немецкой стороной столь стремительно готовность оказать немедленно финансовую помощь новой власти в России была естественной и предсказуемой: ведь чтобы заключить мир с большевистским правительством, ему надо было помочь удержаться. Тем более что первым актом этой власти стал Декрет о мире, который предлагал всем воюющим народам и их правительствам начать безотлагательно переговоры о справедливом демократическом мире. Вместе с тем «Рабочее и крестьянское правительство, созданное революцией 24–25 октября и опирающееся на Советы» заявляло, что оно «соглашается рассмотреть и всякие другие условия мира, настаивая лишь на возможно более быстром предложении их какой бы то ни было воюющей страной и на полнейшей ясности, на безусловном исключении всякой двусмысленности и всякой тайны при предложении условий мира» [561] Декреты Советской власти. Т. 1. М., 1957. С. 15. . В связи с этим министр иностранных дел Австро-Венгрии О. Чернин писал канцлеру Германии Г. Гертлингу 10 ноября 1917 г.: «Сумеет ли Ленин и его коллеги удержаться у власти более или менее продолжительное время — это, вероятно, вопрос, на который никто не может ответить. Именно поэтому необходимо ловить момент и предложить любую необходимую помощь, чтобы вопрос о мире стал свершившимся фактом. Если бы ленинистам удалось осуществить только обещанное перемирие, даже тогда, как мне кажется, мы одержали бы почти полную победу на русском участке, так как если наступит перемирие, русская армия, в ее теперешнем состоянии, хлынет в глубь страны, чтобы быть на месте при переделе земли. При существующих условиях перемирие вызвало бы исчезновение армии, которая не могла бы вернуться на фронт в ближайшем будущем» [562] Германия и русские революционеры в годы Первой мировой войны. С. 339. . То что казалось очевидным даже из Берлина и Вены, для командования русской армии стало неотвратимым трагическим фактом. Командир пехотного корпуса Северного фронта генерал А. Будберг записал в своем дневнике 28 октября (10 ноября) 1917 г.: «Новое правительство товарища Ленина разразилось декретом о немедленном мире, в другой обстановке над этим можно было бы только смеяться, но сейчас это гениальный ход для привлечения солдатских масс на свою сторону; я видел это по настроению в нескольких полках, которые сегодня объехал; телеграмма Ленина о немедленном перемирии на 3 месяца, а затем мире, произвела всюду колоссальное впечатление и вызвала бурную радость. Теперь у нас выбиты последние шансы на спасение фронта. Если бы Керенский лучше знал русский народ, то он обязан был пойти на что угодно, но только во время вырвать из рук большевиков этот решительный козырь в смертельной борьбе за Россию…» [563] Дневник барона Алексея Будберга. 1917 год. — Архив русской революции. Т. XII. Берлин. 1923. С. 235. .