Георгий Зуев - Течет река Мойка... От Фонтанки до Невского проспекта

В строгом и торжественном духе тогда обустроили интерьер столовой. Ее стены, расчлененные пилястрами желтого искусственного мрамора, выглядели весьма помпезно, а плафон в столовой зале был изящно расписан. Мебель и бронза в столовой, изготовленные по рисункам самого Карла Росси, прекрасно дополняли антураж огромного зала для торжественных обедов. В живописной отделке помещений Министерства иностранных дел участвовали итальянские художники Джованни Баттиста Скотти, Антонио Виги и русские братья Дадоновы. Они расписали анфиладу личных апартаментов канцлера Российской империи графа К.В. Нессельроде на третьем этаже здания. Ими же в Первой гостиной тогда были выполнены мифологические изображения в светло-зеленом цвете.

В марте 1827 года высочайше утвердили составленный Растрелли перечень образов для украшения церкви Св. Александра Невского в Министерства иностранных дел на Мойке. В конкурсе на выполнение этого почетного и высокооплачиваемого заказа участвовали академики В.К. Шебуев и А.Е. Егоров (вскоре отказался от участия в конкурсе), художники А.И. Иванов и Антонио Виги. Решением Кабинета Его Величества от 16 апреля 1827 года работа поручалась «известному таланту в живописи Виги, если согласиться взять за оную 19 тысяч рублей». Художник дал свое согласие и ко дню освящения храма полностью выполнил условия контракта, включавшего в себя: «Два больших образа в простенке „Рождество Христово“ и „Положение во гроб“ – 6000 рублей, за престольный образ „Воскресение Христово“ – 3000 рублей, иконы в Царские врата – 1000 рублей.

В иконостас: Спаситель, Божия Матерь, Михаил Архангел, Архангел Гавриил – 4000 рублей. Иконостас над царскими вратами „Тайная вечеря“ – 1500 рублей.

В простенке при входе: Св. Александр Невский, Св. Владимир, Св. Николай и Ап. Андрей – 4000 рублей.

В арках над карнизом образа: Рождество Богородицы, Введение во храм, Успение – 2000 рублей». Все заказы Виги написал на холсте масляными красками.

В 1917 году церковь Министерства иностранных дел закрыли. Храм восстановили лишь в конце XX столетия и поставили в нем новый иконостас.

14 февраля 1828 года из селения Туркманчай в Петербург отправился вестником мира чиновник по дипломатической переписке при наместнике царя в Грузии и командире Кавказского военного корпуса генерале Иване Федоровиче Паскевиче – коллежский советник Александр Сергеевич Грибоедов. Он вез Николаю I долгожданный договор о переходе к России обширных закавказских территорий и выплате контрибуции в 20 миллионов рублей. В сопроводительном письме к царю генерал Паскевич рекомендовал Грибоедова как «отличного, усердного и опытного в здешних делах чиновника, полезного и по политическим делам». И вот бывший подследственный по причастию в событиях на Сенатской площади чиновник Грибоедов торжественно вручил монарху текст Туркманчайского договора. Николай Павлович щедро осыпал подарками всех участников переговорного процесса. Генерала Паскевича пожаловали титулом графа Эриванского и миллионом рублей из казны. Генералам, участвовавшим в военной кампании, – 100 тысяч рублей. А.С. Грибоедова наградили орденом Анны II степени с алмазами, чином статского советника и 4 тысячами золотых червонцев.

Через несколько дней А.С. Грибоедов оказался на набережной Мойки перед входом в здание Министерства иностранных дел России. Первый визит он нанес своему непосредственному начальнику – директору Азиатского департамента Константину Константиновичу Родофиникину (того государь «обидел» за мир с Персией – ему ассигновали вдвое меньшую денежную сумму, чем его подчиненному).

При работе над книгой о художнике К.А. Сомове, просматривая адресную и справочную книгу «Весь Петроград» за 1917 год, я обнаружил, что супруг родной сестры Константина Андреевича Сомова – Анны Андреевны, действительный статский советник департамента окладных сборов Министерства финансов. Сергей Дмитриевич, сделавший неплохую карьеру, занимал в то время должность чиновника особых поручений Министерства финансов на набережной реки Мойки, министерства которому оставалось просуществовать всего несколько месяцев.

Обычно все адресные книги до этого критического года изобиловали броской рекламой, призывающей обывателей покупать широкий ассортимент товаров по самой низкой и, конечно, выгодной для них цене.

Меня удивило, что книга «Весь Петроград» за 1917 год, почти лишенная рекламы, открывалась огромным, во всю страницу, объявлением торгового дома «Бассейного бюро похоронных процессий А.В. Васильева и К°». Его текст сообщал читателям, что это единственное в Петрограде заведение с роскошным инвентарем для похорон, освобождающее своих заказчиков от всех скорбных хлопот. Фирма к тому же, оказывается, постоянно работала даже в ночное время.

Бизнес похоронной конторы, вероятно, процветал, ибо ее деятельность полностью соответствовала духу времени и состоянию дел в Российской империи. Шла война. Погибающая Россия, некогда страна огромных возможностей, погружалась в пучину глубокого национального кризиса. Голодными и холодными стояли ее города, пустыми и безмолвными были деревни. Многочисленные займы уже не могли поправить ее расстроенную финансовую систему.

Петроград встречал новый 1917 год – третий год войны. Невеселой и тревожной была эта встреча. Продукты дорожали с каждым днем. Царствовали спекулянты. Народ возмущался, возникали драки, разъяренные толпы избивали спекулянтов, ругали правительство.

В Министерстве финансов на Мойке долго и нудно обсуждали вопрос, кто же должен отвечать за поставки продовольствия в Петроград и не следует ли ввести твердые цены на хлеб.

25 февраля 1917 года у всех правительственных зданий, в том числе и министерств иностранных дел и финансов, поставили воинские караулы. На улицах – казаки, цепи полицейских. Толпы рабочих стекались к центру города.

В Петрограде начались уличные стычки. Горели здания. Дом балерины Матильды Кшесинской разгромили повстанцы. Люди с красными бантами на одежде со слезами радости на глазах поздравляли друг друга с праздником свободы и революции. Ее признавали все и все были ей рады. Войска присягали Временному правительству.

Последний министр финансов императорской России, обитатель роскошной квартиры казенного здания на набережной Мойки, занимавший этот пост с мая 1914 по март 1917 года, Петр Львович Борок, подписавший ранее коллективное письмо российских министров против смещения с поста главнокомандующего великого князя Николая Николаевича и ставший после этого «гражданского акта» личным врагом Распутина и российской императрицы, оставался верен Николаю II и оставил свой пост только после отречения русского царя от престола. В феврале 1917 года он эмигрировал в Англию, где скончался в 1937 году.