Георгий Зуев - Течет река Мойка... От Фонтанки до Невского проспекта

Однако большинство известных петербургских историков и авторов многочисленных книг об этом старинном столичном отеле единодушно полагают: «Демутов трактир» прославили его постояльцы. Если бы старые фасады гостиницы Демута украсить памятными досками с именем ее великих российских и зарубежных жильцов, то не для всех знаменитостей хватило бы места. Основателя «Демутова трактира» и самого здания вот уже более двухсот лет не существует (здание до наших дней не сохранилось, его основательно перестроили в конце XIX века, оставив лишь фундамент), а память о нем продолжает жить, ибо старая петербургская гостиница на Мойке, 40, навечно вошла в литературный мир.

«Демутов трактир» оказывался довольно частым пристанищем А. С. Пушкина.

В мае 1827 года, после южной ссылки поэт провел два месяца в столице, снимая номер в гостинице Демута – с мая по июль.

В октябре 1827 года, вернувшись в Петербург из Михайловского, он вновь поселился в «Демутове трактире», прожив в нем целый год – по октябрь 1828 года. В 1829 году он жил в этой гостинице три месяца, а в 1830 году – менее трех. Здесь ему было спокойно и комфортно, и прекрасно работалось. В уютном двухкомнатном номере «Демутова трактира» в октябре 1828 года Александр Сергеевич за три недели написал поэму «Полтава». В промозглые осенние дни ему работалось особенно хорошо. Своим друзьям он часто говорил, что из всех времен года он любил более всего осень, и «чем хуже она была, тем для него была лучше, и что только осенью овладевал им бес стихотворства…» По воспоминанию одного из современников поэта М.В. Юзефовича: «Стихи ему, грезились даже во сне, так что ночью вскакивал с постели и записывал их в впотьмах. Когда голод его прохватывал, он бежал в ближайший трактир, стихи преследовали его и туда, он ел на скорую руку что попало и убегал домой, чтобы записать то, что набралось у него на бегу и за обедом. Таким образом слагались у него сотни стихов в сутки…»

Бывая в Петербурге периодически, Пушкин в 1829–1831 годах непременно останавливался в «Демутовом трактире». Постояльцем гостиницы Демута являлся и польский поэт Адам Мицкевич, после возвращения из ссылки, – его выслали в 1824 году в центральные русские губернии за участие в одной из освободительных польских организаций. В «Демутовом трактире», в гостиничном номере А.С. Пушкина, Мицкевич, по воспоминаниям первого биографа русского поэта П.В. Анненкова, «долго и с жаром говорил о любви, которая должна связывать народы между собой». Впечатления от встреч с польским поэтом безусловно сказались впоследствии при работе Александра Сергеевича над «Египетскими ночами».

30 апреля 1828 года на вечеринке, устроенной Пушкиным в трактире Демута, Мицкевич поразил своих слушателей – Крылова, Жуковского, Вяземского, Плетнева, Хомякова и Муханова. Петр Андреевич Вяземский позже вспоминал по этому поводу: «Третьего дня провели мы вечер и ночь у Пушкина… Мицкевич импровизировал на французской прозе и поразил нас силою, богатством и легкостью своих мыслей. Удивительное действие произвела эта импровизация. Сам он был весь растревожен и все мы слушали с трепетом и слезами…»

В этот вечер у Демута Мицкевич преподнес Пушкину сочинения Байрона с надписью: «Байрона Пушкину посвящает поклонник обоих».

В марте-апреле 1828 года одновременно с Пушкиным в «Демутовом трактире», снимал номер Александр Сергеевич Грибоедов, прибывший из Персии с текстом подписанного Туркманчайского договора о мире. Ради встречи с другом Пушкин прервал сочинительство и проводил время с приятелем. 9 мая 1828 года Пушкин, Грибоедов, Вяземский и А.А. Оленин совершили прогулку на пароходе в Кронштадт.

Русский посол в Персии Грибоедов, привезший Николаю I выгоднейший для Российской империи договор, позволивший наконец-то завершить Русско-персидскую войну 1828 года, в ожидании «высочайшего решения своей дальнейшей судьбы и профессиональной работы», поселился «у Демута» по соседству с Пушкиным». Позже Александр Сергеевич напишет о тех замечательных днях: «Я познакомился с Грибоедовым в 1817 году. Его меланхолический характер, его озлобленный ум, его добродушие, самые слабости и пороки, неизбежные спутники человечества, – все в нем было необыкновенно привлекательно. Рожденный с честолюбием, равным его дарованиям, долго он был опутан сетями мелочных нужд и неизвестности. Способности человека государственного оставались без употребления; талант поэта был непризнан, даже его холодная и блестящая храбрость оставалась некоторое время в подозрении». В этот приезд к Грибоедову пришло признание. Его комедия «Горе от ума», не увидевшая света рампы при жизни, к его приезду к Демуту разлетелась по России в многочисленных списках автора и снискала дипломату огромную литературную популярность. Грибоедова весьма обрадовала встреча и возможность общения с Пушкиным, человеком, близким ему по духу. В тот короткий приезд у Демута знаменитым друзьям было о чем откровенно поговорить и что вспомнить. В номере А.С. Пушкина в «Демутовом трактире» собрались тогда друзья-единомышленники, добрые собеседники А.С. Грибоедов, И.А. Крылов, В.А. Жуковский и П.А. Вяземский.

А.С. Грибоедов

В 1828 году в Петербург приехал литератор Ксенофонт Полевой и поселился у Демута. И встретив Пушкина обратился к нему с вопросом: стоит ли ему знакомиться с издателями «Северной пчелы», на что поэт спокойно, не задумываясь, ответил соседу по гостинице Демута: «А почему бы и нет? Чем они хуже других?»

После Полевой писал о любопытных подробностях жизни своего соседа: «Жил он в гостинице Демута, где занимал бедный нумер, состоявший из двух комнат, и вел жизнь странную. Оставаясь дома все утро, начинавшееся у него поздно, он, когда был один, читал лежа в постели, а когда к нему приходил гость, усаживался за столик с туалетными принадлежностями и, разговаривая, обыкновенно чистил, обтачивал и приглаживал свои ногти, такие длинные, что их можно было принять за когти…»

Обстановка в российской столице тяготила поэта. Пушкин даже обращался к Бенкендорфу с просьбой прикомандировать его к Главной императорской квартире на Дунае, где в то время готовились к военным действиях против Оттоманской Порты. Но правительство, боясь влияния поэта-либерала на молодое офицерство, решительно ему отказало. Бенкендорф ответил на настойчивую просьбу поэта письменно: «Я докладывал государю императору о желании Вашем, милостивый государь, участвовать в начинающихся против турок военных действиях; его императорское величество, приняв весьма благосклонно готовность Вашу быть полезным в службе его, высочайше повелеть изволил мне уведомить Вас, что он не может Вас определить в армию, поелику все места в оной заняты и ежедневно случаются отказы на просьбы желающих определиться в оной».