Роберт Харви - Освободители

Единство — подлинный ключ к успеху Соединенных Штатов Америки. Конституция 1787 года была во многих отношениях навязана центральным правительством задиристым и драчливым штатам, а также консервативным средним классом — радикально мыслящим индивидуумам. И с тех пор всем стало ясно, что любое нарушение порядка, угрожающее единству или целостности нации, будет немедленно подавлено. Правители США проводили активную политику экспансии на запад и юг — для освоения огромных незаселенных земель. В устроенной таким образом стране слабость одного штата компенсировалась мощью другого.

Латинская Америка, наоборот, неизбежно развалилась на отдельные государства, как только единственная объединяющая сила — имперская власть — была уничтожена. Каждое государство ревниво проводило собственную националистическую политику, которая не только замедляла общее развитие, но и затрудняла, если не делала вообще невозможным, передвижение капитала, торговли и людей, что могло способствовать этому развитию. Сельскохозяйственное изобилие Аргентины и Южной Бразилии не использовалось для того, чтобы прокормить народы Боливии и Перу; рудные сокровища Перу не использовались, чтобы предоставить капитал для развития промышленности Бразилии и Венесуэлы, и так далее. Вместо этого большинство новых государств превратились в анклавы, ревниво огражденные тарифными системами, разрушавшими даже то сотрудничество и кооперацию, которые существовали во времена империи. Самое худшее последствие — раздробленный континент оказался легкой добычей для коммерческих институтов (поначалу главным образом британских, а затем и американских), которые сумели проникнуть далеко в глубь Аргентины, Чили, Бразилии, Перу и Мексики. Они по крайней мере оставили после себя зачатки инфраструктуры, в частности сеть железных дорог на континенте. А когда пришло время внешней торговли и политики, Соединенные Штаты — половина континента, говорящая на одном языке, — быстро смогли войти в число крупнейших держав, в то время как разрозненные голоса латиноамериканских государств были почти не слышны в мире, а потому являлись все более уязвимыми для эксплуатации.

Все эти факторы, в которых вряд ли виновны «освободители» и их политические преемники, и предопределили застой, поразивший государства Латинской Америки в период после обретения независимости. Социальная структура новорожденных независимых республик оказалась еще одним значительным элементом. Хотя, как мы уже видели, она выглядела по-разному в разных странах, но в основном характеризовалась доминирующим положением аристократического класса белых латифундистов; гораздо меньшим был средний класс профессиональных инженеров, рабочих, служащих и торговцев, также в основном состоявший из белого населения в городах; большая же часть населения представляла собой низший класс — это были люди смешанной расы, индейцы и чернокожие. В отличие от них передовым отрядом зачинщиков революции в Соединенных Штатах Америки был доминирующий средний класс. Совершенно очевидно, что этому среднему классу было гораздо легче объединиться ради общего дела со стоящими выше и ниже их на социальной лестнице, чем аристократическим латифундистам-землевладельцам, которые были главными зачинателями революций на Юге. Им приходилось опираться либо на армию, которая предоставляла грубую силу, необходимую им для выживания, либо на популистских диктаторов, способных увлечь за собой массы, пока они не создавали угрозы для установленного социального порядка. В дальнейшем оказывалось, что резкое социальное разделение не позволяло появиться мощному среднему классу в этих странах. И во многих из них подобное положение сохранялось практически до последней трети XX века, являясь тормозом для их политической эволюции.

В Соединенных Штатах с самого начала именно средний класс захватил власть и энергично проводил в жизнь свои планы экономического развития и коммерческой экспансии. Американская война за независимость была подлинно революционным движением, в то время как латиноамериканское освобождение преследовало цель утвердить корыстные интересы аристократии. Вожди-каудильо действовали исключительно в собственных корыстных интересах, иногда при помощи грубой силы, иногда более просвещенным способом, причем власть переходила от одних к другим слишком часто и неизменно базировалась на культе личности. Поскольку экономический рост и развитие среднего класса наконец произошло в течение последней трети XX века, стало казаться, что эпоха крайностей завершилась. Как скоро за этим последует рост экономического сотрудничества и кооперации между латиноамериканскими странами, нам еще предстоит увидеть.

Освободители сбросили испанское иго — это стало одним из величайших военных достижений в истории человечества. Будучи неспособными создать действенные и стабильные политические структуры — хотя многие из них хотели сделать это, — они стали жертвами времени и обстоятельств и осознавали свою неудачу. Трагедия была в том, что эта неудача, отягощенная политической и экономической недоразвитостью, длилась почти полтора столетия. Возможно, сейчас этот цикл прервался. И если это так, то независимость и самоуважение, за которые Освободители так самоотверженно сражались, наконец станут реальной перспективой для миллионов людей в Латинской Америке.

Сан-Мартин. — Примеч. пер.

Боливар — Примеч. пер.

Трудный переход (исп.). — Примеч. пер.

Свершившийся факт (фр.). — Примеч. пер.

Метис (исп.).

Система, по которой землевладелец владел не только землей, но и населяющими ее индейцами. — Примеч. пер.

Парагвайский чай. — Примеч. пер.

Быстроходная узкая легкая гребная шлюпка. — Ред.

Стерн, Лоуренс (1713–1768) — английский писатель и священник.

Последний, смертельный удар (фр.).

Мания величия (фр.).

В дороге (фр.).

Перечисляются названия тропических птиц, последнее — колибри. — Примеч. пер.