Милослав Стингл - Государство инков. Слава и смерть сыновей солнца

Во время одного из восстаний в той же самой области, где повстанцы составляли подавляющее большинство членов племени каранга, 20 тысяч человек поплатились жизнью!

Против социального неравенства в империи инков восставали иногда даже представители правящего класса. Об одном таком конфликте рассказывается в дошедшей до нас драме «Апу-Ольянтай», написанной на языке кечуа. В ней говорится о губернаторе одной из четырех провинций империи-регенте Антисуйу по имени Ольянтай. Инка Пачакути не хотел отдать Ольянтаю в жены свою дочь, тогда последний возглавил восстание народа Антисуйу против Инки. Впоследствии Ольянтай и его люди сразились в жестокой борьбе с «сыном Солнца» и его приверженцами. Как следует из хроники Фернандо де Монтесиноса, уже упоминавшийся кронпринц, ауки Амару (полное имя Инти Капак Пируа Амару), был лишен обещанного ему ранее трона, очевидно, не из-за недостатков своего характера, а в результате того, что стремился улучшить социальное положение простого люда империи. За это, сообщает хроника, «его безгранично любил народ». Дворянство же, как и его собственный отец, от него отказалось.

Общественное спокойствие, которое внешне царило в Тауантинсуйу, не было идеальным. Исключительное великолепие «сыновей Солнца», которым принадлежали «небо и земля», та роскошь, которая еще сегодня у многих вызывает восхищение, в действительности была плодом труда бесчисленного множества мужчин и женщин, находившихся на самой нижней ступеньке социальной лестницы. Им приходилось много работать, однако в противоположность Инке они почти ничего не имели. Таким образом, эти люди содействовали безграничной власти Инки, хотя сами не были свободны. В империи «сыновей Солнца» было очень много чудес, но создать самое большое чудо – справедливое общество свободных и равных – так и не удалось.

Король Тауантинсуйу, суверенный, самодержавно правящий Инка, имел – что, несомненно, являлось предметом зависти – множество женщин, однако только одна из них была действительной, законной его супругой. Она была королевой Перу.

Жители империи называли супругу своего владыки «койя». Безусловно, койя становилась королевой Тауантинсуйу лишь благодаря своему мужу. Только когда он восходил на осиротевший трон умершего Инки, койя приобретала свое привилегированное положение. Законная супруга того, кто являлся, собственно говоря, богом на земле, в чьих жилах текла кровь божественного Солнца, должна была – это соответствовало идеалам инков – стать также матерью короля, матерью будущего Инки.

Эти две главные обязанности койи – быть официальной женой верховного владыки империи и матерью будущего короля – послужили основой для образования важнейших обозначений королевы. Ее называли «пиуисуарми», что означает «супруга», и «мамануарми», что значит «мать». В других случаях койю называют «уачакуяк», что означает «та, которая заботится о несчастных».

Исходя из обязанностей койи, перуанцы называли ее «дочь Солнца», а также «дочь Луны», так как серебряная Луна в империи была покровительницей женщин.

Инки-правители придавали очень большое значение тому, чтобы то исключительное положение, которым они наслаждались, возводя свое происхождение непосредственно к Солнцу, было сохранено и упрочено благодаря чистоте крови. Именно поэтому и жены владык должны были происходить из того же рода, что и их мужья, хотя подданным в империи инков было строжайше запрещено жениться на близких по крови родственниках. Инка Пачакути категорически запретил подобные кровосмесительные браки.

Кровосмешение, запрещенное в Европе и поныне все еще являющееся наказуемым, в Перу было первейшим правилом, законом сохранения династии. Инка Пачакути, узаконивший королевский инцест, был первым Инкой, который придавал столь большое значение чистоте королевского айлью.

Кровосмесительные браки владык империи Солнца, как думали инки, воспроизводили – возникшую еще на небе – праисторию этого рода. Священное Солнце, когда его сотворили (Солнце сотворил бог-творец Виракоча), взяло в жены свою сестру Луну. Так в этом божественном кровном союзе родился первый Инка, Манко Капак, и первая койя, Мама Окльо.

Закон о королевском инцесте владык империи соблюдался строго. Впрочем, они могли и не вступать в кровосмесительный брак с собственной (родной) сестрой, однако в этом случае они брали в жены по крайней мере сводную сестру, причем всегда по отцовской линии. Браки между братьями и сестрами, столь чуждые для нас, конечно, не были «придуманы» древними перуанцами. Когда я писал свою книгу об истории и культуре Гавайев, [4]я обнаружил на этом острове ту же традицию: полинезийские вожди также женились на своих сестрах. И на Гавайях родная сестра верховного вождя, дочь одних и тех же с ним родителей, считалась идеальной партнершей для правителя и самой подходящей матерью будущих владык. Дети, происходившие от брака между родными братом и сестрой из семьи правителя, считались на Гавайских островах совершенно чистыми и назывались «ниаупио». Только эти дети обладали, образно говоря, чистой, божественной кровью, только им одним на этой группе островов разрешались все табу.

К тому же идеалу стремились и в Тауантинсуйу. Вопреки представлениям и опыту, существовавшим в Европе, в Перу от подобных кровных союзов рождались совершенно здоровые дети. Законные браки со своими официальными женами Инки заключали чрезвычайно пышно. Вначале правящий Инка просил у матери своей избранницы (как правило, это была его собственная мать) руку своей будущей жены. Затем он вымаливал у своего божественного предка перед золотым солнечным диском в Кориканче, Храме Солнца, в Куско, согласие на предполагаемое супружество. Там Инка получал от жреца одежду для невесты и нес ее в дом избранницы в сопровождении многочисленных родственников и всей многочисленной свиты, состоявшей из слуг и «лейб-гвардейцев». Здесь же он передавал ей свадебные подарки из золота и серебра. После прибытия жениха невеста выходила ему навстречу и со своей стороны дарила своему будущему супругу великолепную мужскую одежду. Наконец Инка словами: «Айо, койя!» («Идем, моя койя!») – предлагал ей следовать за ним, и она повиновалась ему со словами: «Ху капак Инка!» («Да, идем, мой могущественный Инка!») После того как они выходили из дома невесты, их несли в королевских носилках по Куско, дома которого по поводу этого торжественного события богато украшались перьями тропических птиц и развешанными (по стенам) коврами.