Яков Гордин - Дуэли и дуэлянты: Панорама столичной жизни

Литография. 1820-е гг.

«Да зачем же мне тут быть свидетелем? — вопрошает Иван Игнатьич. — С какой стати? Люди дерутся; что за невидальщина, смею спросить? Слава богу, ходил я под шведа и под турку: всего насмотрелся».

Для старого офицера поединок ничем не отличается от парного боя во время войны. Только он бессмыслен и неправеден, ибо дерутся свои.

«Я кое-как стал изъяснять ему должность секунданта, но Иван Игнатьич никак не мог меня понять». Он и не мог понять смысла дуэли, ибо она не входила в систему его представлений о нормах воинской жизни.

Вряд ли и сам Петр Андреевич сумел бы объяснить разницу между поединком и вооруженной дракой. Но он — человек иной формации — ощущает свое право на это не совсем понятное, но притягательное деяние.

С другой же стороны, рыцарские, хотя и смутные, представления Гринева отнюдь не совпадают со столичным гвардейским цинизмом Швабрина, для которого важно убить противника, что он однажды и сделал, а не соблюсти правила чести. Он хладнокровно предлагает обойтись без секундантов, хотя это и против правил. И не потому, что Швабрин какой-то особенный злодей, а потому, что дуэльный кодекс еще размыт и неопределен.

Зимний дворец

Литография К. Беггрова. 1820-е гг.

Поединок окончился бы купанием Швабрина в реке, куда загонял его побеждающий Гринев, если бы не внезапное появление Савельича. И вот тут отсутствие секундантов позволило Швабрину нанести предательский удар.

Именно такой поворот дела и показывает некий оттенок отношения Пушкина к стихии «незаконных», неканонических дуэлей, открывающих возможности для убийств, прикрытых дуэльной терминологией.

Возможности такие возникали часто. Особенно в армейском захолустье, среди изнывающих от скуки и безделья офицеров.

Осенью 1802 года полковник Юношевский, командовавший Азовским гарнизонным батальоном, представил рапорт [2] РГВИА, ф. 801, оп. 62, ед. хр. 1560. : «Вашему императорскому величеству всеподданнейше доношу: сего сентября 22 дня состоящий в вверенном мне Азовском гарнизонном баталионе Азовской крепости плац-адъютант Краузе вызвал за крепость оного баталиона капитана Линтварева на поединок и там, зайдя в огород, дрались и кричали караул, посему посланный с гауптвахты караульный унтер-офицер с рядовыми, прибежавши туда, в той драке их разнял, после сего из них первый Краузе прибежал ко мне с жалобою, за ним в след пришел капитан Линтварев, окровавленный от избитой головы, и, как казалось, опасен жизни, то учинено ему было освидетельствование, по которому показалось: по нанесенному удару ему в голову пробита на лбу кожа с мясом, рана длиною линий в восемь геометрических…»

Сами обстоятельства поединка вполне напоминают подобные же обстоятельства дуэли у Белогорской крепости. Гринев и Швабрин так же дерутся без свидетелей за крепостной стеной. А их арест пятью инвалидами после первой попытки решить дело чести удивительно схож с появлением перед Краузе и Линтваревым караульного унтер-офицера с рядовыми.

В кратком своем рапорте полковник Юношевский не счел возможным изложить историю анекдотического поединка в полном ее виде. И не из любви к лапидарности. Без малого через год генерал-лейтенант Шепелев, инспектор кавалерии Кавказской инспекции, ознакомившись с материалами суда над участниками дуэли, проведенного на месте, подал императору Александру подробный рапорт: «Военный суд, произведенный при Азовском гарнизонном баталионе, оного же баталиона над капитаном Линтваревым и плац-адъютантом прапорщиком Краузе, которые были судимы по высочайшему его императорского величества повелению за выход на дуэль, у сего представляя, донести имею честь: что комиссия воинского суда, находя действительно по следствию ею произведенному капитана Линтварева и плац-адъютанта Краузе в том выходе на дуэль виновными, который произошел от ссоры, случившейся в квартире полковника Юношевского за биллиардною игрою, приговорила за таковой законопротивный поступок капитана Линтварева и прапорщика Краузе, согласно воинского устава 49-й главы 14-го пункта смертию казнить… И сверх того заключенною сентенциею подвергает к нижеследующим по закону наказаниям коснувшихся к сему делу чиновников, а именно: штабс-капитана Глазатова и благочинного священника Филиппова за недонесение начальству о виденной ими ссоре и о следствии от того происшедшем; первого по силе устава 49-й главы 10-го пункта наказать, а последнего предать суждению духовного правления; поручика Глинку за упущение по службе за откомандирование от гауптвахтенного караула малого числа людей, а притом без всякого оружия для разнятия дравшихся капитана Линтварева и прапорщика Краузе, отчего и последовало, что те посланные не в силах были разнять и доставить по надлежащему на гауптвахту, по 40-му артикулу лишить живота; унтер-офицера Дмитриева за неисполнение по службе и за отдачу самопроизвольную капитану Линтвареву обнаженной шпаги по 28-му артикулу отстранить от службы и по все разы на сколько он отставлен будет за рядового служить; а о баталионном командире полковнике Юношевском, за случившийся на его квартире между офицерами предосудительный и службе вред наносящий беспорядок, за непроизведение должного обследования о происшедшем дуэле между капитаном Линтваревым и прапорщиком Краузе и потому за несправедливое о том государю императору донесение, за позволение офицерам заниматься биллиардною игрою в такое время, когда должна отправляться служба, и что оный, будучи отвлечен биллиардною игрою не был при вахт-параде как следует по уставу, и наконец, за неприличное отдание пароля дежурному майору в биллиардной комнате и при биллиардной игре, предается на рассмотрение высшему начальству».

Генерал-лейтенант Шепелев предлагал разжаловать дуэлянтов в рядовые без права выслуги. Он, разумеется, знал, что император этот приговор смягчит.

29 октября 1804 года Александр начертал на рапорте Шепелева резолюцию: «Вменить суд и арест в наказание Линтвареву и Краузе и обойти их три раза производством, полковнику Юношевскому строгий выговор за беспорядки, происшедшие в его баталионе, штабс-капитана Глазатова арестовать на 24 часа». Остальные никакого наказания не понесли.

Подобные рапорты с бесхитростной достоверностью изображают и случайность возникновения поединков, и беспросветную атмосферу скуки и однообразия жизни провинциальных гарнизонов, и далекие от уставных требований и столичных образцов методы несения воинской службы — все происходит в биллиардной между двумя ударами кия.