Яков Гордин - Дуэли и дуэлянты: Панорама столичной жизни

Я имел счастие входить по сему предмету с докладом к Государю Императору и Его величество Высочайше повелеть мне соизволил уведомить Ваше Императорское Высочество, что Государь Император, полагая конфирмацию о переводе Лермонтова в Армию тем же чином, имел в виду ограничить сим наказание его; слова же конфирмации: «в прочем быть по сему», до него, Лермонтова, не относятся, следственно он не должен быть подвергнут аресту, к коему присуждал его Генерал-аудиториат.

О сей Высочайшей Воле поспешаю иметь честь сообщить Вашему Императорскому Высочеству.

От Командира Отдельного Гвардейского корпуса.

Отделение Обер-аудитора.

19 апреля 1840 года. N 3024. В С.-Петербурге

С.-Петербургскому Коменданту г. генерал-майору Захаржевскому.

По воле Его Императорского Высочества Командира корпуса, имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство, содержавшегося ныне под арестом на гауптвахте, переведенного по Высочайше утвержденной конфирмации Генерал-аудиториата, из Л.-Гв. Гусарского полка в Тенгинский Пехотный полк, поручика Лермонтова приказать от ареста, по получении сего, освободить, и вменить ему в обязанность явиться в Штаб Гвардейского корпуса для отправления к месту нового назначения.

Верно: обер-аудитор Бобылев.

От Командира Корпуса.

N 358. 20 апреля 1840 года

Командиру Гвардейского Резервного Кавалерийского корпуса,

г. генерал-адъютанту Кноррингу

Предписание.

По встреченному недоразумению при исполнении собственноручной конфирмации Государя Императора, последовавшей 13 сего месяца на докладе Генерал-аудиториата о поручике Лермонтове относительно выдержания его на гауптвахте в крепости 3 месяца, начальник Штаба Высочайше вверенного мне Гвардейского корпуса по приказанию моему, объяснялся об оном лично с г. Военным Министром, и ныне получено мною уведомление генерал-адъютанта графа Чернышева от 19 апреля с N 1540, что он, г. Военный Министр, имел счастие входить по сему предмету с докладом к Государю Императору, Его Величество Высочайше <���нрзб.> мне, что Государь Император, полагая конфирмацию, о переводе Лермонтова в Армию тем же чином, имел в виду ограничить сим наказание его; слова же конфирмации: «в прочем быть по сему», до него, Лермонтова, не относятся и следственно он не должен быть подвергнут аресту, к коему присуждал его Генерал-аудиториат.

Во исполнение таковой Высочайшей Воли, приказав, вместе с сим, Начальнику Штаба, сделать сношение с С.-Петербургским Комендантом генерал-майором Захаржевским, о немедленном освобождении из-под ареста поручика Лермонтова и отправлении его в место нового назначения посредством Гвардейского Штаба, я даю об оном знать Вашему Превосходительству, на рапорт Ваш от 16 апреля за N 2791, для надлежащего сведения и объявления по команде.

Итого в сем деле писанных и пронумерованных шестьдесят шесть листов.

Верно: аудитор <���нрзб.>.

Ни генерала, который удостаивает принимать негодяя у себя. ( Прим. А. С. Пушкина. )

РГВИА, ф. 801, оп. 62, ед. хр. 1560.

РГВИА, ф. 801, оп. 62/3, ед. хр. 193.

РГВИА, ф. 801, оп. 62, ед. хр. 1472.

Т. е. крупнокалиберные и с нарезным стволом. — Я. Г .

РГВИА, ф. 801, оп. 62, ед. хр. 1466.

РГВИА, ф. 801, оп. 61, ед. хр. 82.

Во всех случаях таких заместительств секунданты должны приступать к отправлению своих обязанностей с полною добросовестностью, ибо сын или брат едва ли могут быть беспристрастными судьями в деле своего отца или брата.

После неудачной дуэли между Арманом Карель и Эмилем де-Жирарден последний получил другой вызов по одному и тому же делу, но маршал Эксельман и депутат Таксиль Делор объяснили, что за одно и то же оскорбление достаточно одного удовлетворения. Жирарден не принял вызова, и общественное мнение вполне одобрило его образ действия.

Как мы сейчас увидим из следующей главы, право выбора оружия принадлежит всегда оскорбленному, но, несмотря на то, распространилось ложное мнение, будто бы вызванный пользуется этим правом!? Если это было бы так, то, напр., лицо, владеющее хорошо пистолетом, могло бы оскорблять всякого, нисколько не боясь последствий; в случае вызова оно выбрало бы дуэльным оружием пистолеты, и оскорбленный, наверно, сделался бы жертвой его меткой пули! Какое важное значение может иметь эта ошибка для оскорбленного, настолько ясно, что не требует никакого объяснения. Обстоятельство, кто вызвал и кто был вызван, имеет значение единственно тогда, когда дуэль делается предметом судебного разбирательства; вообще принимается только в расчет, кто «оскорбленный» и кто «оскорбитель» .

Неоднократно приходили в сомнение, можно ли считать таким путем законченное дело чести улаженным «по-рыцарски»? И в самом деле, можно на этот вопрос дать ответ утвердительный, ибо в тот момент, когда в деле чести стали посредниками секунданты, избран не судебный, а рыцарский способ решения. Как бы дело ни было решено — миролюбиво или с оружием в руках — оно всегда останется улаженным по-рыцарски.

Не могло бы быть причины для укора, если лицо, искусно владеющее оружием и не один раз доказавшее на деле свое мужество, извинилось бы, будучи оскорбителем, перед противником, владеющим оружием плохо. Такой поступок мог бы одобрить каждый благородный человек. Само собою разумеется, что к подобному случаю не относится вторая половина ст. 6-й, и даже долг секундантов делать на месте дуэли еще последнюю попытку уладить дело мирным путем. Обращенное к противникам и выраженное вкратце предложение распорядителя дуэли помириться всегда предшествует всякой дуэли, как это принято у нас (в Австро-Венгрии).

Это относится к случаям, когда противники имеют право пользоваться собственными пистолетами; вообще же последние всегда должны составлять одну пару.

Исключая случая, когда противники могут пользоваться собственными пистолетами; тогда будет лучше всего мушки снять со стволов.