Александр Насибов - Долгий путь в лабиринте

- У Саши все хорошо, - негромко сказал Кузьмич и улыбнулся.

- Мы встретимся еще раз? - быстро спросил Энрико.

- Да... Что ты знаешь о Дробише?

- Последний раз виделся с ним в апреле, когда вернулся из Ирана. С тех пор молчит.

- Судя по всему, руководитель его группы провален.

- Значит, и Дробиш?

Подошел кельнер. Энрико кивком поблагодарил его, принялся за еду.

- Значит, и Дробиш? - повторил он, когда служитель удалился.

- Скорее всего, что так. Но нужна окончательная проверка. Представляешь, что может произойти, если в СД установят, что он лазил в сейф своего хозяина?

- Если Дробиш и провален, то пока молчит. Иначе меня бы арестовали. А пока я вне подозрений.

- Почему так думаешь?

Энрико рассказал о контактах с Гейдрихом.

- Сегодня проводили тренировку. Послезавтра снова встретимся в спортивном зале. Кстати, он заверил, что у Саши все благополучно. Я пытался выяснить намерения нацистов в отношении Кавказа. Конечно, ответа не дождался. Но я отвлекся... Как же быть с Дробишем?

- Тебе придется этим заняться. Сам понимаешь, как все важно.

- Попытаться навести справки в самом замке?

- Исключается!

- Что же тогда?

- Ты и Саша жили в Вальдхофе около недели... Кто вас видел?

- Только Тилле и Дробиш.

- А сын хозяина?

- У него есть сын? Я и не знал.

- Значит, мальчишку услали из замка, пока вы там находились. Да так оно и полагалось: Тилле службу понимает, осторожен. Знаешь, очень хорошо все складывается! Парня зовут Андреас. Сейчас ему лет восемнадцать-девятнадцать. Вот твой объект, Энрико. Но встретиться с ним надо за пределами Вальдхофа. Влезь к нему в душу. Он должен быть в курсе того, что случилось с Дробишем.

В зал вбежал мальчишка с кипой газет.

- Одесса, - закричал он, размахивая газетой. - Войска фюрера захватили сегодня крупный южный город Советов - Одессу!

Посетители повскакали с мест, расхватывая газеты.

- Эй! - Энрико швырнул парню монету.

Тот поймал деньги, протянул газету. Энрико развернул ее. Да, два с половиной месяца мужественно оборонялась Одесса и вот сегодня пала.

- Ну-ка, приятель!

Возле столика стоял старик с черной повязкой на глазу. Он только что отхлебнул из большой кружки, потрясал ею.

- Я бывал в этом городе! - кричал старик. - О, мама-Одесса прима! Я моряк, господа! Я ходил в Одессу. Но я был там гостем. Теперь буду хозяином!..

- Хорошо сказано. - Энрико встал. - Надеюсь, встретимся с вами в Одессе, продолжим наш разговор!

Он протянул руку одноглазому. Тот подал свою. В следующую секунду старик скривился от боли, выдернул руку.

- Вы сумасшедший, - простонал он, дуя на пальцы.

- Простите! - Энрико изобразил смущение, растерянность. - Но поймите меня: я взволнован не меньше вашего!.. Эй, обер, кружку пива старому морскому волку за мой счет!

Подбежал кельнер с кружкой. Старик принял компенсацию, залпом выпил пиво и вернулся на место.

Садясь за свой столик, Энрико перехватил суровый взгляд Кузьмича.

- Совсем было потерял голову, - пробормотал он, оправдываясь.

- И потеряешь, - жестко сказал Кузьмич. - Сам погибнешь и других за собой потянешь.

Вдруг он словно поперхнулся. Выхватив из кармана платок, прижал его к губам. Он долго кашлял, отвернувшись к стене. Энрико молча смотрел на его спину с остро выпирающими лопатками.

Наконец-то прекратился приступ кашля. Кузьмич спрятал платок, достал другой, тщательно вытер губы и подбородок.

- Тебе все ясно с Андреасом? - сказал он, ровно и глубоко дыша, чтобы успокоить сердце. - Понял задачу?

- Понял.

- Значит, договорились... На сегодня хватит. Увидимся через неделю, 23 сентября, здесь, в это же время. За неделю ты должен управиться. В замке не появляйся. И еще, перед встречей с Андреасом измени внешность.

- Где вы остановились? - вдруг спросил Энрико.

Кузьмич метнул на него сердитый взгляд, стал выбираться из-за стола.

- Саша не простит, если с вами случится беда, а я не смогу помочь, - быстро сказал Энрико. - Вы слышите?

Ответа не последовало.

- Вдруг я раньше срока закончу с заданием, - схитрил Энрико. Как вас найти?

Шаркая подошвами, Кузьмич добрался до выхода, раздвинул занавес из стволов бамбука, исчез за ним. Еще некоторое время колебались бамбуковые стержни и повисли неподвижно.

3

Кузьмич медленно брел по улице. В этот воскресный день в Берлине ярко светило солнце, было по-летнему тепло: прохожие шли с плащами через руку, иные в пиджаках нараспашку. А он подавлял желание плотнее закутаться в свое габардиновое пальто. Еще в пивной его стал мучить озноб. Сейчас плечи, спина и вовсе заледенели. Самым разумным было бы спешить в отель, проглотить чашку горячего кофе и забраться под одеяло. Но он твердо решил, что сперва побывает у дома Эссена.

Он огляделся в надежде встретить такси. Но с началом войны таксомоторы стали редкостью в германской столице.

На перекрестке, где он готовился пересечь улицу, мимо проехал синий "опель". За рулем сидел Энрико. Кузьмич видел, как автомобиль сбавил скорость, остановился в отдалении: Энрико тоже заметил Кузьмича и на всякий случай притормозил.

Но старик не мог воспользоваться "опелем", так же как десятью минутами раньше должен был отмолчаться в ответ на просьбу Энрико сообщить адрес. Оба и так достаточно рисковали, встретившись на глазах у десятков людей. Кроме того, тревожило поведение Энрико: у него явно притупилось чувство опасности. А только оно, это чувство, - главный охранитель разведчика...

Поездка в метро и трамвае заняла около часа. Солнце уже скрылось за крышами домов, когда он оказался на нужной улице. Вот и знакомое здание. Продолжая движение, Кузьмич скосил глаза на фасад. Окно в квартире Эссена было распахнуто - окно с цветами. И возле горшка с красными гвоздиками стояла лейка!

Он неторопливо миновал дом. Где-то здесь должно быть кафе... Ага, вот оно.

Он вошел в заведение, спросил чашку кофе и газету, занял дальний от витринного стекла столик. Если до сих пор не снято наблюдение за домом, то и в кафе могли приглядываться к любопытным клиентам...

Заказ принесла моложавая стройная женщина.

- У нас только с сахарином, - сказала она, ставя на стол чашку.

Кузьмич понимающе кивнул, обхватил чашку ладонями. Пальцы дрожали, он едва не расплескал кофе.

Чашка была выпита, он попросил еще.

- Я уже был здесь однажды, - сказал он, принимая новую чашку. Но помнится, хозяйничали не вы...

- Мы чередовались, я и муж. - Женщина вздохнула. - Теперь приходится управляться одной.

- Он сражается?

- На войне не был, а все же заполучил рану. Вот сюда. - Женщина показала себе на плечо.

- Ну, это пустяки, - небрежно сказал Кузьмич. - Две-три недели и все будет в порядке.

- Он почти четыре месяца в больнице: поврежден сустав. Лечение стоит таких денег!..