Александр Насибов - Тайник на Эльбе

2

Аскер вкатил машину на заводской двор, остановил у гаража. Он только что привез Кюмметца и, пользуясь свободным временем, собирался сменить в моторе масло.

Он поднял капот мотора и принялся за дело.

За действиями шофера внимательно наблюдал из окна цеха пленный Кныш. Появление директорского автомобиля взволновало его. Он вернулся к работе, несколько минут сосредоточенно размышлял, потом остановил станок и вышел.

Кныш подошел к Аскеру, когда тот, расстелив на земле резиновый коврик, уже приготовился было лезть под автомобиль. На ломаном немецком языке Кныш попросил разрешения помочь и, не дожидаясь ответа, взял разводной ключ и скользнул под машину.

Аскер был озадачен. Он присел на корточки, заглянул вниз и пододвинул пленному железный противень.

- Возьмите, - сказал он, - поставьте под картер и отвертывайте пробку.

Кныш принялся орудовать инструментом. Вскоре из картера хлынула тяжелая черная струя.

- Откуда вы? - спросил Аскер. - Доставлены из Аушвица?

- Точно, - сказал пленный по-русски. - От сержанта Авдеева.

Что это - провокация? В первое мгновение Аскеру показалось, что так оно и есть. Но если немцы установили его подлинное лицо, да еще каким-нибудь образом выяснили взаимоотношения с Авдеевым, они бы не стали производить проверку. Это ни к чему. Его взяли бы сразу. Значит, не провокация. Что же тогда?

- Товарищ гвардии старший лейтенант, - продолжал пленный, Авдеев наказал...

- Тихо, ты!

Аскер оглянулся. Мимо проходила группа рабочих. Из-под машины видны были их ноги - чуть согнутые, ступавшие короткими судорожными шагами. Очевидно, рабочие несли какую-то тяжесть.

- Товарищ гвардии старший лейтенант, гляньте-ка, - прошептал Кныш.

Аскер увидел, как пленный извлек из-под одежды кинжал с блестящей витой ручкой.

- Ваш? - тихо спросил Кныш. И, видя, что собеседник не отвечает, сам же заключил: - Ваш ножик!

- Спрячь!

Кныш убрал нож.

- Наказал вам доставить. Вроде, значит, пароля.

Аскер испытующе оглядел лагерника. Тот лежал на боку, худой, желтый, и, не мигая, смотрел ему в глаза. И вдруг Кныш заплакал. Как-то сами собой побежали по лицу слезы, закапали с остренького носа, и сухой, пыльный асфальт мгновенно впитывал их, будто промокательная бумага.

- Не сомневайтесь, - захлебываясь, нервно дергая шеей, проговорил он, - не брешу, не предатель я...

- Как звать? - спросил Аскер.

- Чего?

- Имя, говорю, как?

- Кныш - фамилия. А имя - Трофим. Старшина Трофим Кныш!

- А где Авдеев?

- Там остался. Он из колхозников. А сюда мастеровых брали. Как узнал, что меня отправляют, наказал разыскать вас. Приметы сообщил. "Будешь, сказал, действовать, как мой командир велит". Да я ведь не один. Ребят двадцать наберется, все - хоть в огонь!

- Оружие?

- Было, осталось в лагере. Авдеев-то побег готовит... Однако ножи поделать можем.

- Погоди с ножами. Встретимся завтра. У тебя когда перерыв?

- Вроде бы в два часа.

- Буду здесь. Как увидишь, что снимаю аккумулятор, так сразу и выходи. Подзову долить жидкости, тогда и поговорим... И - обо мне ни звука. Ни единой душе.

- Могила!.. Товарищ гвардии старший лейтенант, шкура тут одна есть. Стучит. Как быть?

- Точно, что стучит?

- Засекли.

- Тихо убрать сможете?

- Сможем.

- Убирайте, - жестко сказал Аскер.

Струя масла из картера становилась все тоньше. Кныш завозился под машиной, готовясь вылезать.

- Завод-то знаете какой важный! - свистящим шепотом проговорил он.

- Важный? - переспросил Аскер, занятый своими мыслями. - Какой завод?

- Да этот самый. Фаустпатроны, делают. Танки наши жечь. Бают, фронт больше половины фаустов отсюда получает. И снаряды тоже. Верно?

- Верно.

- Так чего же мы?.. Поднять его на воздух, завод-то! Самим пропасть, а завода этого дьявольского чтобы не стало!

Аскер не ответил.

Струйка масла из картера иссякла. Теперь только редкие тяжелые капли беззвучно падали в почти полный противень.

- Слушай, - шепнул Аскер, выползая из-под машины, - может случиться, к тебе подойдет человек и скажет: "Три и четыре". Ты ответь: "Четыре и три", и тогда выполняй, что он потребует. Понял?

- Да.

Аскер вылез и начал возиться с мотором. Кныш завернул пробку картера, вытолкнул противень из-под колес, понес к сточной канаве, опорожнил. Потом он ушел.

Аскер остался у машины, заливая в мотор свежую смазку.

3

Поздний вечер. На затемненных улицах Остбурга почти не видно прохожих. Дома стоят безмолвные, мрачные - в них ни огонька. Иные будто слепцы - пустыми глазницами зияют черные провалы окон. Это результаты бомбежек, пожаров. Тишину нарушают лишь шаги патрулей да возникающий временами унылый скрежет - ветер раскачивает в развалинах куски бетона, повисшие на прутьях арматуры, и они трутся об искореженное, ржавое железо. А над городом - луна в рваных облаках, и это усугубляет картину тревоги, холода, запустения...

Несколько раз пытался Аскер встретиться с Шубертом, но это никак не удавалось. Обстановка была сложной. Война придвинулась вплотную к границам Германии, и в городе свирепствовали гестапо и СД. Шуберту пришлось покинуть свою основную квартиру - в ее районе были замечены подозрительные личности. На время, пока ему готовили новое надежное убежище, он перешел в домик у железнодорожного моста.

И вот сегодня Шталекер, улучив момент, шепнул Аскеру, что вечером Шуберт ждет его.

Они были одни в комнате. Шуберт рассказывал о последних событиях в городе. Подпольщики помогли бежать большой группе советских и польских пленных, заключенных в расположенном близ Остбурга лагере. Беглецы мелкими партиями переправляются на Восток, в Польшу, к партизанам.

- А теперь могу показать вот это. - Шуберт вынул сложенный вчетверо лист бумаги. - Моя самая большая гордость.

Он бережно развернул и разгладил бумагу. Это был газетный лист. Разведчик осторожно придвинул его к себе. Под заголовком теснились короткие заметки, рассказывающие об истинном положении на фронтах и внутри страны.

Аскер поднял на собеседника заблестевшие глаза.

- Где печатали?

- Скажу - не поверите.

- Все же?

- В типографии "Остбургер цейтунг".

Аскер представил, сколько потребовалось отваги, хитрости, мастерства, чтобы под носом у врага набрать, сверстать и оттиснуть несколько сот экземпляров подпольной антифашистской газеты. Он взволнованно протянул Шуберту руку.

- Теперь говорите вы, - сказал Шуберт. - У вас что-то важное?

- Должен отправиться в Карлслуст.

- Когда?

- Как можно скорее. Москва предупреждает: в Карлслуст едет видный контрразведчик генерал Зейферт, шеф группенфюрера Упица. Есть данные, что они собираются там встретиться. Это многое может прояснить.

- Пожалуй, вы правы. А когда думаете перебираться?