Александр Насибов - Тайник на Эльбе

Еще минута на отдых. Отдышавшись, он вспомнил о пистолете Торпа. Ага, вот и пистолет - лежит на обочине. Аскер поднял его, осмотрел, сунул оружие в карман, стал на четвереньки, оперся на здоровую ногу и медленно выпрямился. Его качнуло от слабости, он снова упал.

Через некоторое время он повторил попытку. На этот раз удалось поставить больную ногу на землю и не упасть. Аскер постоял немного, запрокинув голову и балансируя руками, сделал шаг здоровой ногой, подтянул больную, снова шагнул.

Он понимал: двигаясь так, ему и за сутки не добраться до аэродрома. Он отчетливо сознавал и то, что не позже чем через полчаса последние самолеты заберут последний груз, последних десантников и уйдут в воздух.

Краешек неба на востоке стал розовым. Оттуда потянуло ветерком. Потом ветер стих. Аскер уловил нарастающий шум моторов. И вот уже над головой проплыла на восток невидимая в белесой мгле группа тяжелых самолетов. Шум моторов становился гуще, стихал.

- Последние, - прошептал Аскер.

Он сделал шаг вперед, еще два или три шага, со стоном опустился на землю, закрыл глаза. Да, теперь все - он обречен. Жить осталось часы, быть может, минуты. Если в воздухе вражеские истребители, то к аэродрому, конечно, спешат и части наземных войск. Первый же автомобиль, который проедет по этому шоссе, наткнется на разбитые машины, на тело Торпа. Начнутся поиски, и тогда конец.

Он оперся о землю ладонями, приподнял голову. Невозможно примириться с мыслью о смерти, когда кажется - вся жизнь впереди. Жизнь! А что он знает о жизни? Многое. Многое - и ничего. Ему же и тридцати не исполнилось!..

Сами собой потекли по лицу слезы.

Он плакал?

Ну и что ж! Он-то ведь находился наедине с собой, вокруг была только ночь, безмолвная равнина, ничего больше...

Время шло. Он затих. Потом поднял голову, прислушался. Почудился какой-то звук. Самолет? Нет, это не был шум авиационного мотора. Что же, тогда? Автомобиль? Да, вероятно, автомобиль.

Обдирая колени об асфальт, он сполз в придорожный кювет, вынул пистолет, извлек обойму. Шесть патронов. Значит, он еще сможет...

Звук стал слышнее. И странно - Аскер почувствовал, что ровнее стало биться сердце, прояснилось в голове. Он приподнялся над кюветом. Руки его, упиравшиеся в край обочины дороги, ощутили, что земля легонько подрагивает. Он приложил к ней ухо, отчетливо услышал отдаленный лязг металла. Сомнений не было - шел танк. Танк или танки.

Что же он медлит? Или впрямь решил погибнуть вот так - просто, без пользы для дела? Нет, тысячу раз нет! Но он не в силах идти. Значит, должен ползти. Скорее за обочину, подальше в поле!..

Аскер вцепился руками в наружный откос кювета, подтянул, помогая здоровой ногой, тело. Так, хорошо... Теперь - ползти!

Вонзая локти в рыхлый, податливый грунт, ящерицей извиваясь между борозд и кочек, он двинулся прочь от дороги. Раненой ноги он уже не чувствовал: боль отдавалась выше, в спине, в затылке, в висках - по ним будто кувалдами молотили. Ползти... Ползти вперед! Скорее, скорее!..

Он потерял ощущение времени. Что-то, что было сильнее его самого, гнало вперед. Была ли это тренированная воля бойца? Или могучий инстинкт жизни? Кто знает! Скорее всего, и то и другое.

Лязг танковых траков, рев моторов надвинулся, стал оглушающе громким. И - оборвался. Если бы Аскер поднял голову, он увидел бы остановившуюся на шоссе стальную серую громадину, позади нее - два грузовика с солдатами. Но он лежал ничком в неглубокой ложбинке, обессиленный, полумертвый от перенесенного напряжения, от нестерпимой боли.

Солдаты попрыгали с грузовиков, подбежали к машинам, загораживавшим шоссе. Крышка люка танка откинулась, показался офицер.

- Что там такое? - спросил он.

Ефрейтор, склонившийся над телом Торпа, поднял голову.

- Штатский.

- Жив?

- Уже остыл.

- Пошарьте в карманах.

Ефрейтор обыскал труп, поднялся.

- Эй, у кого фонарь?

Подошел солдат. Луч света, скользнув по груди ефрейтора, остановился на книжечке, которую тот держал в руках.

- Удостоверение сотрудника гестапо, - сказал ефрейтор, адресуясь к офицеру. - Штурмфюрер Адольф Торп.

- Это они. - Офицер сделал солдатам знак. - По машинам!

- А не поискать ли вокруг? - нерешительно проговорил ефрейтор.

- Так они и ждут тебя здесь! - Офицер выругался.

- Но что делать с телом?

- Снесите на обочину. Подберем, когда будем возвращаться.

Крышка танкового люка захлопнулась. Солдаты оттащили труп на край шоссе, взобрались на машины.

Взревел мотор. Танк содрогнулся, двинулся вперед, обошел автомобили и устремился на восток. Грузовики ехали следом.

Прошло несколько минут, прежде чем Аскер отдышался и смог поднять голову. Грохот танка смолк вдали. На равнину вновь легла тишина.

И вдруг там, где скрылись танк и грузовики, раздались отдаленные взрывы, глухие толчки выстрелов. Две яркие вспышки озарили горизонт.

Аскер лежал неподвижно, боясь думать о том, что могло произойти. Вот он зашевелился, приподнял голову. Горизонт уже окрасился в багрянец. Над ним вспыхивали и пропадали тоненькие золотые лучики. И на этом фоне на шоссе появилась точка.

Аскер поднял перемазанный в грязи пистолет, беспокойно кашлянул. А точка росла. По очертаниям, которые она принимала, это не мог быть ни легковой автомобиль, ни грузовик.

Что же тогда?

Потянул ветерок. Он донес рокот мотора. Аскер понял: идет мотоцикл.

Мотоцикл!.. Напрягая последние силы, Аскер пополз к шоссе, затаился в кювете.

Теперь звук мотора слышался отчетливо. Аскер определил: четырехтактный, одноцилиндровый, скорее всего - "БМВ".

Мотоцикл подлетел к автомобилям, затормозил. Водитель соскочил с седла, кинулся к телу Торпа. Аскер поднял пистолет. Рука плохо слушалась, мушка плясала по спине мотоциклиста, склонившегося над убитым. Человек выпрямился, обернулся. Аскер выронил оружие.

Перцев кинулся к нему, упал рядом, целуя перемазанное кровью и глиной лицо Аскера.

- Говори, - прошептал Аскер.

- Вывезли!

- Рыбин?

- Нет его... погиб.

Аскер вскрикнул:

- Торп?

- Он. Ну да ты с ним рассчитался!

- А... Упиц?

- Ушел... Как сквозь землю провалился, проклятый!

- Упустил! - Аскер застонал. - Танк... Это вы его?

- Десантники. Встретили, как надо. У аэродрома еще три горят. По другим дорогам шли. - Он помолчал. - Наших много побили. С воздуха, пулеметами. И два самолета сожгли, гады!.. Вот и тебя... Сидеть сзади сможешь?

Аскер кивнул.

Перцев развернул мотоцикл, поставил на подножку, запустил двигатель. Подбежав к Аскеру, поднял его, на руки, снес к машине.

- С ног сбился, разыскивая тебя, - торопливо говорил он, усаживая Аскера на второе сиденье. - Думал уже оставаться со Штыревой...

- Тамара!.. Что с ней?

- Будет уходить на восток, к чехам. Оттуда и вывезут. Ну, поехали.