Алексей Борисов - Нюрнбергский процесс, сборник документов (Приложения)

В этой связи сказал Беку, не намерен ли он в один прекрасный день присоединиться к антикоминтерновскому пакту.

Бек разъяснил, что сейчас это невозможно, деятельность Коминтерна подвергается в Польше судебному преследованию, и эти вопросы всегда строго разделяли от государственных отношений с Россией. Польша, по словам Бека, делает все, чтобы сотрудничать с нами против Коминтерна в области полицейских мер, но если она заключит по этому вопросу политический договор с Германией, то она не сможет поддерживать мирные добрососедские отношения с Россией, необходимые Польше для ее спокойствия. Тем не менее Бек пообещал, что польская политика в будущем, пожалуй, сможет развиваться в этом отношении в желаемом нами направлении.

Я спросил Бека, не отказались ли они от честолюбивых устремлений маршала Пилсудского в этом направлении, то есть от претензий на Украину. На это он, улыбаясь, ответил мне, что они уже были в самом Киеве и что эти устремления, несомненно, все еще живы и сегодня.

В заключение беседы я выразил господину Беку протест против обращения с нашими немецкими нацменьшинствами, прежде всего в районе Ольсы, и в этой связи категорически сослался на непрекращающиеся антинемецкие козни Гражинского. Господин Бек сказал мне, что он уделял уже серьезное внимание этому вопросу и со своей стороны предпринимает все, чтобы направить ход событий в более спокойное русло.

Затем я поблагодарил господина Бека за его приглашение посетить Варшаву. Дату еще не установили. Договорились, что господин Бек и я еще раз тщательно продумаем весь комплекс возможного договора между Польшей и нами. В ближайшие недели переговоры будут продолжены через Липского и Мольтке, и в любом случае визит должен состояться еще этой зимой.

Риббентроп

Документы и материалы по истории советско-польских отношений. М., 1973. Т.7. С.20—22.

[Документ СССР-266]

Хвалковский начал беседу с того, что выразил благодарность фюреру за честь, оказанную его стране тем, что фюрер в течение трех месяцев два раза принял министра иностранных дел. Он прибыл сюда с тем, чтобы сказать фюреру, что свое обещание, данное им 14 октября, он точно выполнил, хотя это стоило ему больших трудов. Он хотел бы это обещание теперь повторить и заверить, что вся его работа направлена на укрепление дружественных отношений между обеими нациями.

Фюрер должен понять, что он не мог полностью достигнуть своей цели, как это было возможно в Германии; Чехословакия не располагает ни такими силами, ни такими способностями, какими располагает немецкий народ. Он просил фюрера сообщить ему все свои пожелания, чтобы он мог передать их своему правительству. Он сознает, что кое-что в Чехословакии дает повод для критики. Но у него спокойна совесть, так как он уверен, что сделал все, чтобы установить добрососедские отношения.

Фюрер поблагодарил его за выполнение своих обещаний. Внешняя политика народа определяется его внутренней политикой. Невозможно вести внешнюю политику А и внутреннюю политику В. Это хорошо только на короткое время. Развитие событий в Чехословакии с самого начала должно было привести к катастрофе. Эта катастрофа была предотвращена благодаря Германии.

Если бы Германия не придерживалась национал-социалистских принципов, которые не позволяют ей производить аннексий, то судьба Чехословакии пошла бы по другому пути. То, что на сегодня осталось от Чехословакии, было спасено не Бенешем, а национал-социалистскими тенденциями. Однако он предполагает, что еще не сделаны выводы из создавшегося положения.

Он должен довести до сведения Чехословакии следующее:

До сих пор в Чехословакии не проведена основательная чистка государственного аппарата от сторонников Бенеша. Последние продолжают свою деятельность и за последнее время усилили свою позицию. Ему кажется, что они, подобно утопающим, хватаются за соломинку и надеются на спасение.

Когда читаешь газеты, то многое кажется совершенно непонятным. У него сложилось впечатление, что эти люди в Чехословакии ожидают большого чуда, которое, однако, никогда не появится. Каждое незначительное событие будило в этих кругах надежду, — будь то выступление американского президента с речью против Германии и в защиту Чехословакии, будь то поездка английского премьер-министра в Рим или ухудшение отношений между Италией и Францией. Нужно уяснить себе, что такие натянутые отношения могут только неблагоприятно отразиться на Чехословакии. Если бы напряжение отношений между Италией и Францией могло бы представить собой угрозу, то фюрер немедленно вмешался бы в это.

Франция совсем не опасна для Германии.

Блок между Германией и Италией, к которому присоединились Венгрия и Польша, является непобедимым. Фюрер не может себе представить, что могут чехи извлечь из трений между Францией и Италией. Перед Чехословакией стоит только одна проблема: это сохранение чехословацкой народности. Ему непонятно, когда еще на сегодняшний день в Чехословакии мечтают о какой-то новой чехословацкой границе, выходящей за рамки существующей. Затем фюрер говорит о мощи Германии, о восстановлении хозяйства, о смехотворности блокады, об обеспечении продуктами питания, о могуществе своих союзников. Натянутые отношения между Италией и Францией в действительности доказывают возможность развития тесных отношений между Германией и Италией.

До тех пор пока в Чехословакии не поймут, что судьба Чехословакии переплетена с Германией в материальном, территориальном, экономическом и других отношениях, проблема решена не будет. Было бы безумием думать, что в Праге до сих пор можно делать мировую политику. Чехословакия не может жить одна. В настоящее время она еще получает помощь от иностранных государств, как, например, от Англии и Франции, но максимум через 10 лет она поймет, что без теснейшего контакта с германской экономикой она существовать не может. Имеется только один выход — это тесное сотрудничество с Германией. Чехословакия должна быть связана с Германией во всем, при этом в национальном отношении она должна быть самостоятельна. Всякая аргументация об историческом развитии является чепухой.

Гитлер вспомнил о метком сравнении Бисмарка, когда он в рейхстаге упрекнул либералов, что они хотят столкнуть империю в пропасть, то есть в руки социалистов, а либералы возмутились этим упреком, они были похожи на людей, желавших отправиться в Новавес, но севших в поезд, отправлявшийся в Грюнау. Когда поезд прибыл в Потсдам, они потребовали, чтобы он остановился в Новавесе. Им никак нельзя было объяснить, что это невозможно, так как поезд не идет туда. Вы в Чехословакии также сидели не в том поезде. Вы не хотели ехать в этом направлении, но вы должны были сделать это, так как поезд пошел по другому пути.