Сергей Данилов - Гражданская война в Испании (1936 – 1939)

Наступление генерала Эскобара последовало только 5 января 1939 года. Оно доставило каудильо много неприятных минут. Отборные силы националистов и их ВВС находились в Каталонии, укрепленных поясов в Эстремадуре не было, и создавшие на 30-километровом участке у Пеньяройи численный перевес республиканцы одержали тактический успех. Имея ничтожно мало техники и наступая в расходящихся направлениях — сразу на запад и на юг, они за пять дней почти без потерь отбросили врага на 20 километров, взяв несколько сотен пленных и трофеи — пулеметы и орудия.

В противоположность наступлениям в Каса-дель-Кампо, у Ла-Гранхи и под Уэской, Пеньярройская операция Республики развивалась на редкость успешно. Правда, Эскобар не дошел до Саламанкского шоссе, но зато наполовину окружил Пеньярройю с ее медными рудниками и электростанцией, питавшей энергией Южную Испанию. Требовалось бросить в прорыв резервы, но Мадрид отказал в них. Благоприятный момент был безвозвратно упущен.

К 11 января из Андалузии прибыли небольшие резервы националистов, тут же перешедшие в контратаку. Республиканцы уступили часть занятой территории.

К 20 января 1939 года бои затихли. В ставке каудильо вздохнули с облегчением. Ни одного батальона с Каталонского фронта снимать не пришлось. Первоначальная тактическая победа «красных» обернулась стратегическим поражением. Попыток выявить виновных и наказать их не последовало…

Не помогал обороне Каталонии в эти недели и главный военный советник республиканской армии К.М. Качанов. Безнадежно проигрывая давно отозванным в Москву «Горису», Малиновскому и даже Клеберу, он по уровню мышления напоминал ротного командира. Вероятно под влиянием Рохо он был настроен очень оптимистически («шапкозакидательски») и уверенно внушал окружающим, что националисты в ходе битв в Леванте и Эстрема-дуре обессилены, их тыл ненадежен, а каталонская оборона, напротив, сильна и Каталония даже без помощи извне продержится несколько месяцев.

Генеральное наступление националистической Северной армии в Каталонии началось морозным днем 23 декабря 1938 года. После воздушных налетов на 60-километровую глубину националисты атаковали на 200-километровом фронте от французской границы до моря. Главный удар наносили наваррцы Москардо и итальянцы Гамбары в низовьях Сегре, отвлекающий — Гарсиа Валино у Тремпа и Иностранный легион Ягуэ на Эбро.

Успех сопутствовал националистам в первый же день. Единственный уцелевший мост через Сегре охранялся неопытными штурмовыми гвардейцами, привыкшими проводить обыски и аресты в тылу. Их командир отдал приказ «Спасайся кто может» и скрылся. Приказ был выполнен, и националисты без боя заняли стратегически важный мост. Наваррцы и итальянцы двинулись на северо-восток. В первый же день битвы в неглубокую и неустойчивую оборону республиканцев был вбит клин.

Сарабия и Модесто закрыли брешь 5-м корпусом. Упорно дравшиеся войска Листера и Тагуэньи полторы недели сдерживали ударные части националистов, нанося им порядочные потери. Контратаками у Лериды они разряжали обстановку в наиболее опасные моменты.

Лобовые удары Москардо и Солчаги в центре и на юге захлебнулись. За сутки они продвигались на 2–3 километра. Но националисты действовали гибко. Прорвав оборону в низовьях Сегре, они решительно бросили во фланг и тыл корпусу свежие германо-итальянские моторизованные и танковые части — свыше ста машин, в том числе большую группу новых танков с противоснарядной бронезащитой. Это было сделано по инициативе новаторски мыслившего генерала фон Тома.

Пользуясь развитой дорожной сетью Каталонии и сухой морозной погодой, «Т-III», «Л-6» и «П-40» совершили самый глубокий за всю войну танковый рейд. Они без поддержки пехоты с боями прошли свыше 30 километров во вражеском тылу, громя командные пункты, обращая в бегство резервы, перерезая линии связи и коммуникаций. Их нападение на штаб 5-го корпуса вызвало переполох, хотя и было отбито.

Рохо и Сарабия снова, как и в Арагоне, лишь затыкали дыры в обороне. Имея около 100 тысяч резервистов, они даже не пытались использовать пересеченную местность для фланговых ударов по ударным группировкам врага.

На второй неделе сражения, 3–4 января, сильно поредевший 5-й корпус, уклоняясь от окружения, начал отступление к Таррагоне, которое удалось растянуть на неделю с лишним.

С севера на фланг и тылы корпуса большой массой стали выходить прорвавшиеся у Тремпа войска Гарсиа Валино, почти не встречавшие противодействия. Полковник Модесто санкционировал общее отступление армии.

Генри Бакли рассказывает: «Мы, несколько военных корреспондентов, приехали 4 января в 5-й корпус к Листеру. Канонада доносилась с двух сторон. Обычно приветливый и радостный, Листер на этот раз встретил нас крайне сухо и вместо сердечного приветствия мрачно буркнул: „Добрый день“. Мы сразу почувствовали, что происходит что-то неладное».

Москардо, Солчага и Гарсиа Валино согласованными атаками с двух направлений обескровили последние боеспособные дивизии «красных», разрушили целостный республиканский фронт и, не позволяя противнику оправиться, проникли в глубь Каталонии.

«Огромное поражение! Армия рассыпается. Еще хуже, чем в апреле», — вписал в дневник президент Асанья. Обладая техническим превосходством, националисты стали энергично двигаться вперед. Слабые надежды каталонцев на поддержку армий Центра и Юга таяли. Как мы знаем, Гренадская операция не состоялась, а Пеньярройское наступление «красных» Саликет остановил, не обращаясь за помощью к ставке. Правда, 15 января полковник Касадо на Центральном фронте у Брунете предпринял силами трех дивизий (почти 20 000 штыков) «неожиданную операцию», но она провалилась.

Длившиеся под проливным дождем восемь часов атаки республиканской пехоты и броневиков захлебнулись у первой же линии вражеской обороны. Сражение обошлось Республике в 1000 убитых и 6000 раненых и пропавших без вести. Националисты знали замысел операции в деталях. Разместившись в прочных долговременных укреплениях, они отразили наступление артиллерийским, минометным и пулеметным огнем, даже без вызова авиации.

Тогда Рохо потребовал у Миахи прислать в Каталонию свежие войска. На эсминцах из Центра было переброшено несколько добровольческих пехотных бригад — 12 000 штыков. Но они принесли обороне только вред. Поскольку набирали добровольцев, командиры отпускали только худших. В бригадах оказались сплошь солдаты-каталонцы, стремившиеся к родным. Развращенные длительным бездействием, сражаться они не собирались и не стали. Очень скоро они покинули вверенные им позиции и поголовно дезертировали, влившись в общий поток беженцев.