Коллектив авторов - «Пломбированный вагон» подборка воспоминаний

Вечером того же дня мы сели в поезд, идущий из Стокгольма к шведско–финляндской границе. Но вот и эта граница осталась позади.

В вагон, где мы ехали, набралось много солдат. Владимир Ильич вел с ними всю дорогу оживленный разговор о земле, о свободе, о том, как покончить с войной… Все это были самые животрепещущие вопросы, волновавшие слушателей.

…И вот наконец Белоостров. Здесь Владимира Ильича встречали члены ЦК партии и делегации петроградских и сестрорецких рабочих.

А потом восторженная встреча на Финляндском вокзале. Знаменитыми словами «Да здравствует социалистическая революция!» Владимир Ильич закончил свое первое после стольких лет эмиграции выступление в родной стране.

В. И. Ленин немедленно включился в революционную работу в Питере.

После июльских событий 1917 года я был командирован на румынский фронт. Возвратился в Петроград лишь в 1918 году делегатом VII съезда партии. Многие делегаты, в том числе и я, приехали с намерением голосовать против заключения Брестского мира. Но Ленин сумел убедить участников съезда в неправильности, губительности этого. Он вел решительную борьбу против чудовищной позиции Троцкого, Бухарина и других, которые считали возможным даже идти на риск утраты Советской власти. Благодаря кипучей борьбе Ленина подавляющее большинство делегатов проголосовало за подписание Брестского мира.

В те годы Владимир Ильич вел неустанную работу по подготовке создания Коммунистического Интернационала. В результате были нанесены сокрушительные удары как по правым, которые пытались совлечь молодые коммунистические партии на путь оппортунизма, так и по «героям» революционной фразы и сектантам.

Когда в Москве проходил II конгресс Коминтерна, мне довелось быть свидетелем того, как Владимир Ильич Ленин принимал иностранные делегации. Он очень внимательно выслушивал каждую делегацию, вникал в подробности развития партии, настойчиво предостерегал от ошибок. Так, Ленин самым серьезным образом предупредил сектантские тенденции в рядах Голландской компартии.

Владимир Ильич при всей своей огромной занятности находил время вникать во все детали обслуживания делегатов, покоряя всех своей сердечностью, внимательностью.

Много лет прошло с тех пор, как нет с нами нашего вождя и учителя. Но с радостью и гордостью видим мы, как торжествует его великое дело в победах Советского Союза, мировой системы социализма, в могучем развитии мирового коммунистического движения.

г. Лиепая.

Однажды осенью 1915 года в Женеве русская политическая эмиграция устроила большое собрание, посвященное десятилетию первой (1905 года) революции в России. На это собрание был приглашен проживавший в то время в Берне Владимир Ильич, но он не смог приехать в Женеву. Открыть собрание было поручено мне. Я сказал краткое вступительное слово, которое, выражая ленинский взгляд на то, к чему в конце концов должна привести империалистическая война, закончил, по тогдашним условиям, весьма оптимистично.

Наконец, — сказал я, — и кошмарная война прорвется где‑нибудь, в маленькой ли Португалии или в большой России. Мы пожелаем, чтобы эта «искра», где бы она ни началась, превратилась во всемирный пожар мировой революции…

Легко представить себе настроение большевиков–эмигрантов, когда до нас в Швейцарии дошла весть о февральско–мартовской революции в Россия. Вскоре после этого и от Ильича получил открытку, в которой он писал: «…поздравляю с революцией в России. Ваш оптимизм оправдался так скоро. Я готовлюсь в путь–дорогу, укладываю чемоданы. Что вы делаете?»

В тот же день я отправил ему ответное поздравление и сообщил, что «чемодан у меня уложен с прошлого года»,

Организация нашего возвращения продолжалась немало дней из‑за препятствий, которые ставили нем английские империалисты, с одной стороны, а с другой — из‑за равнодушного, почти открыто враждебного отношения к нам Временного правительства России и эсеровско–меньшевистского состава Петроградского Совета. Все же возвращение устроилось. Однажды я получил от Ильича телеграфное приглашение прибыть в Берн для отъезда через Германию в Россию. Телеграмма застала меня невдалеке от вокзале, поезд скоро отходил и потому, забыв о «чемодане, уложенном с прошлого года», я уехал к Ильичу без вещей.

К нашему отъезду через Германию большинство эмигрантов относилось отрицательно. Легковерные люди надеялись, что, мол, Антанта сама доставит нас домой. Как же, ведь Россия входит в ее состав! Но Антанта отправила только эмигрантов, стоявших за войну, т. е. оборонцев, которые ей могли быть полезны. Вот почему при помощи тогдашнего секретаря Швейцарской социал–демократической партии Ильич вместе с другими большевиками принялся организовывать экстерриториальный проезд через Германию. В конце концов это удалось, и мы целой группой, многие с семьями и детьми, выехали из Швейцарии.

Мелкобуржуазная Швейцария, где столько лет мы прожили в период миграции, на несколько часов задержала нас на своей границе с Германией для осмотра вещей, очевидно, опасаясь, чтобы мы не вывезли ее «добра».

По нашему предложению швейцарский социалист–интернационалист заключил с германским правительством соглашение, по которому вагон с тремя десятками эмигрантов должен был экстерриториально пройти через Германию до берега Балтийского моря. Экстерриториальность заключалась в том, что ни мы не должны были выходить из вагона на германскую землю, ни германские власти не должны были входить в наш вагон и вступать в соприкосновенно с нами. Это условие нами было полностью соблюдено: до берега моря, где нас ждал зафрахтованный пароход, мы не выходили из вагона, а прибыв в порт, сразу же поднялись на судно.

Правда, в Германии делались попытки встретиться с нами. Особенно старались немецкие «оборонцы» типа Шейдемана и ему подобных, Они навязывались с визитами на разных станциях, где нашему вагону приходилось простаивать. Но мы во главе с Ильичем категорически и наотрез отказывались от этих встреч.

Во время переезда из Германии в Швецию мы с Ильичем почти все время находились на палубе корабля. В пути с капитанского мостика спустился, не помню сейчас, помощник капитана или сам капитан и, подойдя к нам. спросил: «Кто здесь Ульянов?». Мы с Ильичем выразительно переглянулись: можно было ожидать любой неприятности. Тут же Ильич ответил: «Что вам угодно? Я сам». Тогда моряк передал, что на шведском берегу собрались товарищи из России и передают по радио привет: «До скорой встречи».