Вольфганг Леонгард - Революция отвергает своих детей

Эти ежедневно выходившие информационные бюллетени, распределенные по странам, содержали важнейшие радиокомментарии и статьи из иностранной прессы. Информационный бюллетень издавался, вероятно, Коминтерном в Уфе. Каждый экземпляр бюллетеня был зарегистрирован под определенным номером, и каждый курсант обязан был расписаться в получении бюллетеня.

Когда я впервые прочел такой бюллетень, то меня как громом поразило! Конечно, мне приходилось убеждаться уже не раз, — еще на воскресных лекциях в Карагандинском обкоме, — что докладчики знали больше, чем это можно было почерпнуть из советской печати, но я не мог себе объяснить, откуда у них эта осведомленность.

Теперь я об этом узнал.

Однако в то время я еще не предполагал, что этот информационный бюллетень был лишь одним из многих. Существовал целый ряд других, которыми, с соблюдением подобных же мер предосторожности, снабжали советских высших партийных и государственных чиновников. Очевидно, и в то время и сейчас в этой области существовала точная классификация в соответствии со сферой деятельности и занимаемым каждым данным работником постом, так что тут можно говорить о ступенчатой осведомленности советских партаппаратчиков.

Я еще отчетливо помню то ощущение, которое у меня было, когда мне впервые попал в руки секретный информационный бюллетень. Я испытал чувство благодарности за оказанное мне доверие и был горд своей принадлежностью к тем партработникам, которые политически настолько зрелы, что их можно знакомить и с иными точками зрения. Вероятно другие молодые работники думали и переживали примерно то же самое, и даже вполне возможно, что для многих партработников привилегия получения все более и более широкой информации служит таким же стимулом, как титулы, ордена или материальные вознаграждения.

Издаваемый в школе Коминтерна информационный бюллетень касался исключительно заграницы, точнее говоря союзных и нейтральных иностранных государств. В нем публиковались речи ведущих государственных деятелей этих стран, которые не появлялись вообще или появлялись лишь в сокращенном виде в советской печати, важные статьи из американской, скандинавской, английской и швейцарской прессы, отчеты о съездах различных партий союзных и нейтральных государств, равно как и наиболее важные радиокомментарии. С особым удовольствием читал я высказывания швейцарского профессора фон Залиса. Интересно, что в этом бюллетене публиковались также заявления коммунистических партий, которые по внешнеполитическим причинам, не могли появиться на страницах советской печати, как, например, резолюции и статьи компартии США, которая официально вышла из Коминтерна, речи и теоретические статьи Мао Цзэ–дуна, произнесенные или написанные в партизанской столице Йенане (они не могли быть опубликованы в советской печати из‑за тогдашних отношений с Японией) и, наконец, в этом бюллетене можно было прочесть коммюнике партизанской армии Тито, что также не могло быть напечатано в советской прессе, ибо Советский Союз был в то время заинтересован в сохранении хороших отношений с эмигрировавшим в Лондон королевским правительством.

Часто появлялись специальные выпуски бюллетеня, посвященные определенным событиям, в которых материал о данном вопросе был чрезвычайно ясно и наглядно систематизирован. Эти бюллетени содержали в себе, таким образом, все, что должен быть знать ответственный партработник, занимавшийся международными проблемами. Так как эти бюллетени были хорошо составлены и очень интересны, то у меня вошло в привычку регулярно читать их, даже в том случае если у меня и без того голова шла кругом от количества литературы, которую нужно было непременно прочесть.

Кроме этого информационного бюллетеня, общего для всех курсантов, наша немецкая группа регулярно получала еще дополнительный бюллетень, — тоже размноженный на гектографе и, разумеется, с пометкой «секретно», — с выдержками из писем немецких солдат и офицеров родным на родину. Эти материалы составлялись, по всей вероятности, Главным политическим управлением РККА.

Эти бюллетени имели два выпуска: в одном печатались выдержки из писем немецких солдат и офицеров на родину, в другом — выдержки из писем немецкого населения родным, находившийся на фронте.

Видимо, все письма, которые попадали во время наступления в руки Красной армии, широко использовались.

Бюллетени, размноженные на гектографе содержали также высказывания на политические темы. Здесь чаще всего встречались следующие рубрики: высказывания о войне вообще; высказывания, касавшиеся положения с питанием, бомбардировок, иностранных рабочих, находившихся в Германии; высказывания, касавшиеся отношения к военнопленным, отношения к союзникам (Италии, Венгрии, Японии и т. д.), положение в оккупированных странах.

Эти высказывания не подвергались пропагандной лакировке. Благоприятные для национал–социализма высказывания столь же старательно регистрировались, как и антинацистские. Однако, как правило, ясные и недвусмысленные высказывания редко встречались в письмах. Лишь однажды была своего рода небольшая сенсация. Так, один солдат написал своей жене домой: «Вся эта война мне предельно осточертела», а на полях стояла приписка цензора: «Мне тоже».

При каждой выдержке сообщались имена адресата и отправителя, дата и место, откуда письмо было отправлено. Это позволяло нам делать известные, хотя и осторожные, анализы настроений в разных частях Германии.

Наряду с общим бюллетенем и выдержками из писем, мы также регулярно получали бюллетень, содержавший все официальные материалы о гитлеровской Германии: декреты гитлеровского правительства, все речи Гитлера, Геббельса, Гиммлера, Шпеера, Балдура фон Шираха и др., статьи Геббельса в «Рейхе», радиокомментарии Фриче и другие важные комментарии из нацистской печати, а также наиболее существенный материал из нейтральной и союзной прессы, посвященный положению в гитлеровской Германии.

Видимо мы были не единственными обладателями этих сведений, ибо, когда я впоследствии, в мае 1945 года, встретился в Берлине со старшими советскими офицерами из управления, то я просто удивился, насколько хорошо они информированы о Германии. По всей вероятности они изучали во время войны те же материалы.

Вскоре после моего прибытия в школу нам объявили, у нас будут впоследствии и военные занятия. Курсанты и преподаватели всех национальных групп для военных занятий разбиты на три части. Одна из них состояла из испанцев, французов и итальянцев, другая — из немцев, австрийцев и судетских немцев и третья — из болгар, румын, чехов и словаков. Для военных занятий были назначены специальные начальники групп, в то время как преподаватели и старосты групп превращались в простых «рядовых». Почти все руководители групп и командиры «частей» были партработниками с опытом испанской гражданкой войны.