Александр Снисаренко - Эвпатриды удачи. Трагедия античных морей.

Никто не знает, где ждет его конец. Поликрат, еще не подозревая о том, что его государство смертельно ранено, лихорадочно искал союзников и денег. Он все еще верил в свою звезду. В этот-то момент к нему явился сардский сатрап Орет. Персы, успевшие подчинить к этому времени Финикию, как раз подумывали о создании собственного флота, дабы не зависеть от не очень-то надежных иноземных моряков. Ядром нового флота становятся корабли Финикии и Кипра. Но у персов связаны руки, им мешает Поликрат. Тогда-то Камбис и подослал к нему Орета. Хорошо осведомленный о гангстерских наклонностях тирана, персидский вельможа униженно попросил защитить свои сокровища и пообещал ему за это часть их. Поликрат моментально клюнул на эту наживку. Ни советы прорицателей, ни уговоры друзей, ни отчаянные мольбы дочери - ничто не могло остановить его. Корабль принес его в Магнесию, и жители этого карийского города наконец- то насладились зрелищем казни своего злейшего врага: он был распят, словно раб. Новый правитель разоренного персами Самоса - возвращенный из изгнания брат Поликрата со странным именем Силосонт (Укрыватель награбленного) стал верным союзником своих спасителей - персов.

Но конец самосского тирана вовсе не означал конца пиратства. Напротив, если Поликрат превратил эту профессию в монополию и сохранял известный пиетет по отношению к своим данникам, то теперь, как в худшие времена, на разбойничий промысел выходил всякий, кто был в состоянии снарядить корабль или завладеть им. На звание властителей морей претендуют теперь эгинцы и колофонцы, хиосцы и афиняне...

Афины, расположенные в самом центре греческого мира, на перекрестье его важнейших торговых путей, за короткий срок превратились в купеческую Мекку. В гаванях этого города - Фалероне, а позднее - в Пи- рее, ставшем международным портом, можно было встретить корабли всех известных тогда народов, услышать самую диковинную речь, купить самые редкостные товары.

Порт Пирей включал в себя три гавани - Кантар (Жук), Зея и Мунихия. Его строительство началось в V веке до н. э. на полуострове, оборудованном единой системой обороны и соединявшимся с Афинами восьмикилометровым коридором - Длинными стенами. Эстионея, мол Пирея, хорошо защищал вход в гавань, отмеченный двумя сторожевыми башнями. По обеим сторонам гавани были устроены причалы, у каждого могло швартоваться одно судно. Главной достопримечательностью Пирея был прямоугольный Арсенал размером сто двадцать пять на семнадцать метров, где хранились корабельные принадлежности, рангоут, такелаж и все необходимое для ремонта. Пирейскую гавань как бы обнимали стены пристани Мунихии. Афинские гавани имели верфи, доки, мастерские, стапели и крытые стоянки триер, вмещавшие около 330 года до н. э. триста семьдесят два корабля: девяносто четыре в Кантаре, сто девяносто шесть в Зее и восемьдесят два в Мунихии. Позднее их число возросло до четырехсот. Военная гавань была защищена охраняемыми стенами, навесами и тентами, скрывающими корабли от посторонних взоров. Ее осмотр или проникновение внутрь без разрешения карались смертью, это было в порядке вещей во всех военных гаванях древности.

Главным предметом афинского экспорта было зерно, и афиняне еще со времени Писистрата заботились о том, чтобы ни один корабль с этим жизненно важным грузом не миновал афинских причалов. Для этого в торговые гавани избирались по жребию десять портовых попечителей. «Им вменяется в обязанность,- пишет Аристотель,- наблюдать за торговыми пристанями, и из приходящего в торговую пристань хлеба они должны заставлять торговцев две трети доставлять в город». Те, кому эти порядки были не по нраву, могли проплыть чуть дальше к западу и вести торговые операции в так называемой «Плутовской гавани» - общеизвестном притоне контрабандистов, находящемся вне афинской юрисдикции (ныне - Капелопулу, с тем же значением).

Главные артерии тянулись из Египта - через Крит и Киклады, из Сидона - через Кипр и Родос, из Ми- лета - через Киклады, из Византия - через Геллеспонт, Лемнос и Хиос, из Италии и Сицилии - через Коринф. Это были те самые пути, по которым совсем еще недавно шла Великая греческая колонизация. Теперь движение стало двусторонним. Греки снимали первый урожай от посеянных ими всходов. Процветали банкиры, менялы и судовладельцы. Процветали мошенники всех мастей и оттенков, а благодаря им - судебные ораторы и наемные свидетели. С ноября по апрель, когда не было навигации, бесперебойно заседали суды, разбираясь в юридических хитросплетениях, оживленно обсуждаемых потом во всех харчевнях.

И на всех этих путях, за каждым островом, в любой бухте или лагуне, у всякой извилины побережья купцов поджидали пираты - изобретательные, отчаянные и злобные. Некоторые из них занимают высокие должности при дворах великих царей и действуют с их ведома и согласия.

Дарий посылает сатрапа Каппадокии Ариарамна к берегам Скифии, чтобы захватить рабов; дело поставлено на широкую ногу: сатрап отплывает на тридцати пентеконтерах.

Сиракузский тиран Гиерон, владыка Тирренского моря, под предлогом борьбы с пиратством высылает одну за другой четыре экспедиции к берегам Этрурии и Корсики, превращает их в безлюдные пустыни и попутно захватывает остров Ильву.

Философ-скептик Бион попадает в плен к пиратам, но, вероятно, откупается (сведений об этом нет).

Печальнее окончилась морская прогулка в Эгину философа-киника Диогена: он был захвачен пиратской шайкой Скирпала, увезен на Крит и продан там в рабство коринфянину Ксениаду.

Философы относились к подобным мелочам философски, они рождали софизмы. Скептик Пиррон изрек: «Киликийцы находят удовольствие в разбое, эллины - нет»; и еще: «Пират - ничуть не более дурной человек, чем лжец». Вывод очевиден: киликийцы - дурные люди.

Пираты об этом не знают. Их заботы - сугубо земные. Становится известной пиратской базой остров Лада, прикрывающий милетскую гавань. Жители Памфилии, замечает Страбон, «первые воспользовались своими гаванями как опорными пунктами для морского разбоя; причем они или сами занимались пиратством, или же предоставляли пиратам свои гавани для сбыта добычи и в качестве якорных стоянок. Во всяком случае в памфилийском городе Сиде были устроены корабельные верфи для киликийцев, которые продавали там пленников с аукциона, хотя и признавали их свободными». Киликийские эвпатриды удачи облюбовали город Корик. «Как говорят,- продолжает Страбон,- все побережье около Корика являлось притоном пиратов, так называемых корикейцев, которые придумали новый способ нападения на мореходов: рассеявшись по гаваням, пираты подходили к высадившимся там купцам и подслушивали разговоры о том, с каким товаром и куда те плывут; затем, собравшись вместе, они нападали и грабили вышедших в море купцов. Вот почему всякого, кто суется не в свое дело и пытается подслушивать секретные разговоры в стороне, называем корикейцем...». Такой способ гарантировал, что на захваченном судне окажутся не саркофаги или медные слитки, а кое-что поинтереснее.