Игорь Муромов - 100 великих кораблекрушений

Однако через четыре часа после вылета с баз самолеты были вынуждены вернуться обратно — для дозаправки.

«Мы ничего не заметили, хотя видимость была неплохая», — рассказывали потом летчики. Между тем, пока в море шли безуспешные поиски, в соборах и церквах Германии служили молебны во спасение душ моряков, находившихся на «Памире». Немцы жадно ловили каждое радиосообщение, поступавшее из района Атлантики, где велись поиски. Люди пытались убедить себя в том, что, раз обломки парусника до сих пор не найдены, значит, еще есть надежда: ведь огромный барк не мог исчезнуть без следа. Тот же фон Люкнер, к примеру, утверждал, что, если бы парусник затонул, в этом месте на поверхности моря обнаружили бы множество разных предметов, а также ячменное зерно, составлявшее основной груз судна.

В воскресенье, около четырех часов пополудни, от английского танкера «Сан-Сильвестр» поступила радиограмма: «Заметили шлюпку с „Памира“». Шлюпка, однако, оказалась пустой, но и это не послужило прямым доказательством того, что парусник пошел ко дну. Тем более никто не мог утверждать наверняка, что это была шлюпка именно с «Памира». Ее могло смыть в шторм с любого другого судна, поскольку, как удалось разглядеть, на ней даже не были откреплены весла — они так и лежали, привязанные ремнями, по обоим бортам.

В течение последующих нескольких часов в открытом море обнаружили еще четыре шлюпки — снова пустые. Ясно было одно: их сорвало с талей неизвестного судна во время шторма.

23 сентября немецкий консул на Азорских островах публично объявил, что «Памир», вероятнее всего, затонул.

Снова наступила ночь. А поиски между тем продолжались — спасатели все еще надеялись, что потерпевшие кораблекрушение, если они, конечно, живы, дадут о себе знать: даже если в кромешной тьме невозможно разглядеть шлюпки, яркие вспышки ракет не заметить трудно.

Около трех часов утра ветер опять усилился.

На «Памире» были крепкие, надежные шлюпки, к тому же они полностью были укомплектованы продовольствием, водой и сигнальными средствами — всего этого вполне бы хватило, чтобы продержаться в открытом море несколько дней. Во всяком случае, так заверял Шливен.

Поиски продолжались и в понедельник, несмотря на проливной дождь. Теперь в них участвовали пятьдесят восемь кораблей и одиннадцать самолетов. Наступил вечер, но ни моряки, ни летчики так ничего и не обнаружили.

За двое суток моряки американского сухогруза «Саксон» обследовали большой район океана: судно крейсировало то зигзагами, то по спирали, пересекая в разных точках предполагаемую траекторию дрейфа «Памира». И все это время никто из американских моряков ни разу не оставил свой наблюдательный пост, невзирая на пронизывающий холод.

В понедельник, около семи вечера, дождевой шквал ушел на запад, и небо на востоке чуть прояснилось.

И вдруг наблюдатель с «Саксона» заметил прямо по курсу, в полутора милях, шлюпку: она появилась среди волн совершенно неожиданно, точно подводная лодка. В шлюпке были люди — они отчаянно размахивали руками.

Капитан сухогруза, приставив к глазам мощный бинокль, с полминуты наблюдал за крохотной точкой, едва различимой в волнах, которую впередсмотрящий принял за шлюпку.

«В самом деле шлюпка, — проговорил он. — Только пустая».

То же самое отметили и все, кто были на мостике. Впередсмотрящий, к сожалению, ввел своих товарищей в заблуждение: в шлюпке действительно не было ни души. Тем не менее «Саксон» прибавил ход и двинулся к ней.

Но наблюдатель не ошибся. Люди там действительно были, правда, не в шлюпке, а в воде. Моряки на «Саксоне» теперь уже четко видели, как пятеро плавают около шлюпки.

«Саксон» был уже близко. Американцы спустили вельбот и вытащили пострадавших из воды. Это были курсанты с «Памира».

…Капитан «Памира» Иоганн Дибиш получил штормовое предупреждение вечером 21 сентября. Ураган надвигался быстро. Дибиш видел это, наблюдая за показаниями барометра: с каждым часом стрелка прибора опускалась на четыре деления — все ниже. Капитан окинул взглядом огромные паруса — площадью 4200 квадратных метров — громоздящихся ярусами на мачтах 56-метровой высоты. Часть парусов предстояло убрать — по-штормовому. «Памир» не боялся штормов: он раз двадцать огибал мыс Горн, ходил «ревущими сороковыми» и «грозными семидесятыми». Но как опытный моряк Дибиш опасался непредсказуемости, какую таит в себе всякий ураган. Капитан нагнулся к штурманской карте и одним движением карандаша обозначил предполагаемую траекторию движения. За последние двое суток траектория эта менялась неоднократно. Ураган, зародившийся неподалеку от островов Зеленого Мыса, сначала устремился на запад, а потом вдруг повернул обратно — на восток. И теперь он уже представлял собой не просто гипотетическую, а неминуемую, реальную угрозу.

Вскоре «Памир» уже шел со значительным креном на один борт, что не могло не настораживать. Капитан приказал играть парусный аврал, с тем чтобы убрать все верхние и нижние брамсели и перебросить реи на фордевинд.

На другой день, поднявшись рано утром на мостик, Дибиш заметил на лицах вахтенных помощников нескрываемую тревогу. Между тем ветер крепчал. «Памир» испытывал столь сильную бортовую качку, что ноки его фок-рея и обоих грот-реев всякий раз зарывались в пенные валы.

Тогда Дибиш распорядился убрать фок. Теперь он и сам встревожился не на шутку. От такой жестокой качки груз ячменя, засыпанного в трюмы, начал перемещаться от одного борта к другому. «Памир» мог опрокинуться.

Очередной мощный накат волны — и с верхней палубы снесло принайтовленные к борту трапы, а со шлюпбалки сорвало одну из шлюпок.

«Убрать верхние марселя, — приказал Дибиш и тут же добавил. — Это касается только палубной команды. Курсантам собраться на спардеке». Капитан опасался посылать курсантов на ходившие ходуном реи убирать паруса.

И матросы один за другим полезли вверх по вантам. Потом перебрались на реи. Теперь они передвигались медленно и осторожно: ванты были скользкие и к тому же сильно раскачивались. Так что у матросов больше сил уходило не на уборку парусов, а на то, чтобы удержаться на реях. Работать было очень тяжело и крайне опасно: один или два паруса уже порвались и оглушительно захлопали на ветру, угрожая снести с реев людей, тщетно пытавшихся не то что их убрать — просто удержать.

Капитан вынужден был вернуть матросов на палубу.

И все же рангоут надо было во что бы то ни стало облегчить. Дибиш посовещался со своими помощниками, и тут же несколько добровольцев из палубной команды снова взобрались на ванты. Им предстояло перерезать снасти, с помощью которых паруса крепились к реям. Дибиш понимал, что он рискует жизнью людей, но это было необходимо для спасения судна.