Джулиан Корбетт - Операции английского флота в мировую войну

С другой стороны, мы были твердо убеждены, что немцы сами злоупотребляют нейтральным флагом и притом при условиях, не имеющих прецедентов в прошлом: последнее обстоятельство главным образом и послужило причиной, толкнувшей Англию объявить воды Северного моря военной зоной.

Читатель припомнит, что 2 ноября 1914 г., сейчас же после гибели л. к. Audacious и парохода Manchester Commerce на заграждениях, поставленных всп. крейсером Берлин , как тогда думали, под нейтральным флагом, мы выпустили предупреждение о том, что плавание по Северному морю небезопасно и что мореплаватели, следующие между Исландией и Гебридскими островами, будут делать это на свой собственный риск и страх. Одновременно мера эта объяснялась необходимостью противодействовать тайным постановкам противником мин в открытом море с судов под нейтральным флагом. Одновременно мы объявляли, что торговым судам, следующим в Скандинавию, Балтику, Голландию и обратно, рекомендуется итти через Канал, откуда им будет указываться безопасный путь к месту их назначения.

Не подлежит никакому сомнению, что эти распоряжения отнюдь не представляли собой блокады нейтральных портов, и хотя и трактовали вопрос несколько шире, чем было принято раньше, но имели прецедент в прошлом. Во время русско-японской войны право объявлять район активных операций запретной зоной практиковалось, не вызывая никаких сомнений. И нельзя было претендовать на то, чтобы ограниченное водное пространство Северного моря, разделяющее берега воюющих сторон, не являлось районом активных операций. Закрытые нами воды фактически лежали между Гранд-Флитом и Флотом Открытого моря. Однако, центр тяжести всего спора в целом был не в этом. Наше возмущение вызывалось главным образом намерением противника топить всякое судно, замеченное в запрещенной зоне без какого бы то ни было предварительного осмотра или предупреждения, не считаясь с гибелью неповинных человеческих жизней.

По отношению к невоюющим государствам это было, конечно, ничем не прикрытой угрозой, но вполне возможно, что германское правительство считало для себя политическую атмосферу благоприятной и поэтому не находило нужным прислушиваться к советам Тирпица.

Единственное нейтральное государство, с которым Германия не могла не считаться, была Америка, а как раз в этот момент отношения между правительствами США и нашим оставляли желать лучшего.

В южных хлопковых районах, где президент Соединенных Штатов черпал главную поддержку своей политике, особенно сильно ощущался недостаток в тоннаже для вывоза урожая, почему президент и проводил законопроект о праве правительства покупать интернированные в портах Америки германские суда. Допустимость подобной перемены флага в военное время была более чем сомнительна даже и при условии совершения сделки нейтральным государством. Положение особенно усложнилось в конце года, когда было объявлено, что германский пароход Дациа продан ньюйоркской фирме и получил класс Американского регистра, что давало ему возможность доставлять хлопок из Техаса в Германию.

Мы немедленно заявили, что принуждены сохранить за собой право признавать или не признавать передачу флага.

В течение января последовали соответствующие переговоры. Они носили вполне дружественный характер, так как каждая из сторон вполне сознавала взаимные затруднения; в результате мы пришли к следующему соглашению: в случае захвата одного из проданных судов, дело о захвате подлежало рассмотрению в призовом суде, причем мы обязывались, во избежание причинения убытков судовладельцам, принимать груз по той цене, по которой была заключена сделка с Германией.

Однако, подобный способ разрешения спора не был обязательным для Франции. Она смотрела на дело иначе, и 24 января, еще до конца переговоров, французское морское министерство сообщило, что им отдано приказание начальнику Западного патруля в случае появления парохода Дациа задержать его. Для нас приказание французского министра являлось весьма удобным выходом из положения. Западный патруль к этому времени состоял из шести французских и трех английских крейсеров, и все шансы были за то, что пароход попадет в руки французов. Так в конце концов и случилось.

Правительство США убедилось в искренности наших желаний охранить по мере сил и возможности интересы нейтральных государств, и инцидент с пароходом Дация сыграл, конечно, не ту роль, на которую рассчитывали немцы.

Протест из Вашингтона по поводу декларации о подводной войне не заставил себя ждать. В ноте от 12 февраля американское правительство предупреждало Берлин, что право воюющего по отношению к нейтральным судам в открытом море ограничивается правом их осмотра в том случае, если блокада лишь объявлена, но не проводится им действительно в жизнь. Нападение же и уничтожение всякого судна, находящегося в открытом море, хотя бы и в запрещенной зоне, но без предварительного выяснения, что судно принадлежит воюющей стороне или что груз его составляет контрабанду, является столь необычным актом, что правительство Штатов не склонно верить в возможность применения мер, объявленных германским правительством. В случае же осуществления объявленных мер американское правительство будет считать эти меры грубым нарушением нейтральных прав, при котором сохранение дружественных отношений между обоими государствами неизбежно встретит большие затруднения.

В своем уклончивом ответе от 17 февраля, т. е. накануне того дня, когда объявление о военной зоне вступало в силу, Германия ссылалась на злоупотребление нейтральным флагом и поднимала вопрос о вооружении нами коммерческих судов. Последнее обстоятельство, по ее мнению, делало невозможным осмотр судов — невозможным для подводных лодок — единственного средства борьбы на море, которое у нее оставалось.

В основном германский ответ базировался на двух доводах. Из них первым было то, что перевозка нейтральными судами грузов, составляющих контрабанду, является актом незаконной торговли, и вторым, что попытка уморить противника голодом есть незаконный способ ведения войны. Поэтому, пока нейтральные государства не заявят протест против вмешательства Англии в дело снабжения Германии продовольствием, она будет бороться против контрабандной торговли всеми имеющимися в ее распоряжении легальными и нелегальными способами и средствами.

Главная ошибка в ответе немцев заключалась в том, что мы не считали продовольствие контрабандой. Правда, когда 20 августа были получены сведения о том, что германское правительство взяло в свои руки контроль над продовольствием, по флоту был отдан приказ задерживать продовольственные грузы. Этот приказ отменен не был, но с тех пор, как выяснилось, что полученные сведения ошибочны, не было ни одного случая разбора призовым судом дела о задержании парохода с продовольствием, за исключением случаев, когда пароход шел в неприятельский порт. Такие суда направлялись в наши порты. Груз выгружался для нас, и если он не доходил до противника, то нейтральные государства от этого не страдали, так как получали полную стоимость своего товара. Подобный метод имел прецеденты в прошлом. Мы применяли его по отношению к Америке в период войн французской революции. В те времена спорный вопрос о том — является ли продовольствие контрабандой — получил компромиссное решение, не вызывавшее никаких трений между нами и Америкой.