Юрий Никифоров - Военно-исторические исследования

Из-за отсутствия документов по данному вопросу исследователи были вынуждены главным образом полагаться на воспоминания непосредственных участников событий - Г.К.Жукова, А.М.Василевского, К.М.Мерецкова. Г.К.Жуков в своих "Воспоминаниях..." пишет, что существовавший в 30-е годы оперативный план был переработан в соответствии с изменившейся обстановкой осенью 1940 года. Изначально в нём был заложен кардинальный просчёт, который не был исправлен при дальнейших изменениях плана: наиболее опасным стратегическим направлением было признано юго-западное - Украина, а не западное. "...Весной 1941 года (февраль - апрель) мы этот просчет полностью не исправили и не запланировали на западное направление большее количество сил", - пишет Г.К.Жуков. При этом основную ответственность за это он возлагает на Сталина: "И.В.Сталин для всех нас был высочайшим авторитетом, никто тогда и не думал сомневаться в его суждениях и оценках обстановки. Однако в прогнозе направления главного удара противника И.В.Сталин допустил ошибку"{12}.

А.М.Василевский наиболее подробно рассказывает о событиях осени 1940-го года. "...С середины апреля 1940 г. я включился в ответственную работу Генерального штаба, - пишет А.М.Василевский, - работу над планом по отражению возможной агрессии. ...Генштаб к тому времени завершал его разработку для представления на утверждение в ЦК партии"{13}. Этот проект докладывался членам правительства в сентябре 1940 г. - его представляли С.К.Тимошенко, К.М.Мерецков и Н.Ф.Ватутин. А.М.Василевский и А.Ф.Анисов ждали в комнате секретариата И.В.Сталина{14}. После обсуждения, по словам А.М.Василевского, К.М.Мерецков сообщил, что Сталин не согласился с предложенным Генштабом вариантом развёртывания и поручил Генштабу переработать план. Эту работу намеревались завершить к 15 декабря, с тем чтобы с 1 января 1941 г. штабы округов могли приступить к разработке окружных планов. Таким образом, согласно свидетельству А.М.Василевского, окончательный вариант оперативного плана был разработан "в течение осени и зимы 1940 года", хотя в феврале - апреле 1941 года в него были внесены некоторые коррективы{15}.

Говоря о причинах постигших Красную Армию летом 1941 года поражений, А.М.Василевский в целом положительно оценивает разработанный Генеральным штабом план, хотя и признаёт ошибку в допущении развёртывания после начала военных действий: "...Фашистская Германия с ее полностью отмобилизованной и уже воюющей армией ставилась в отношении сроков, необходимых для ее сосредоточения и развертывания против нас в те же условия, что и наши Вооруженные Силы". Однако, по мнению А.М.Василевского, это не сыграло бы существенной роли, если бы план своевременно был приведён в действие{16}.

Подобным же образом, ссылаясь на свидетельство К.М.Мерецкова, характеризует ситуацию С.М.Штеменко. Он утверждает, что 5-го октября 1940 года подготовленный Генштабом план был доложен С.К.Тимошенко и К.М.Мерецковым И.В.Сталину. План исходил из того, что Красной Армии удастся силами войск приграничных округов отбить нападение врага, не допустив при этом его прорыва на нашу территорию, а затем перейти в наступление. В оперативном плане, пишет Штеменко, "правильно решался вопрос о вероятном противнике и направлении его действий". Сталин же высказал мнение, что Германия нанесёт основной удар в расчёте на овладение Украиной и потребовал произвести соответствующую перегруппировку войск. С.К.Тимошенко и С.М.Мерецков возражать не стали{17}.

К сожалению, сам К.М.Мерецков в своих воспоминаниях сообщает ещё меньше, лишь в одном месте упоминая "план обороны государственной границы", разработанный весной 1941, который "определял проведение мобилизации и развертывания... в случае войны"{18}. Лишь вскользь говорит он о документе, разработанном в Генеральном штабе, называя его "оперативной запиской", причём из его рассказа получается, что об утверждении Сталиным этого документа, доложенного осенью, он узнал только после декабрьского совещания высшего комсостава, когда вновь был назначен заместителем Наркома обороны. О содержании "оперативной записки" К.М.Мерецков не сообщает ничего{19}.

Наиболее подробно картина советского предвоенного планирования воссоздана в воспоминаниях маршала М.В.Захарова. Мемуары были подготовлены к печати в 1969 году, однако не увидели свет при жизни автора. Только через двадцать лет Военным издательством книга была опубликована и сразу же привлекла внимание историков, так как содержала множество отсутствовавших в других работах подробностей о работе Генерального штаба накануне войны. Так, значительное внимание маршал Захаров уделяет декабрьскому 1940 г. совещанию высшего командного состава Красной Армии и состоявшимся по его окончании военно-стратегическим играм на картах, подробно характеризует все этапы работы над "Соображениями по плану стратегического развёртывания Красной Армии", которая велась с лета 1940 года{20}.

Отдельно следует остановиться на том, что было известно до недавнего времени о декабрьском 1940 г. совещании высшего командного состава Красной Армии и оперативно-стратегических играх на картах. Материалы совещания были засекречены, для служебного пользования публиковалась только заключительная речь Наркома Обороны С.К.Тимошенко{21}. Особенно скудной была информация о содержании игр. Авторы "Истории второй мировой войны" лишь сообщают, что "под руководством наркома обороны была проведена большая стратегическая игра, разбор которой состоялся в Кремле в присутствии И.В.Сталина и других членов Политбюро ЦК ВКП(б)"{22}. Г.К.Жуков и А.М.Василевский, вспоминая о событиях конца 40-го - начала 41-го года, утверждали, что целью проведения игр было "проверить реальность и целесообразность основных положений плана прикрытия и действий войск в начальный период войны"{23}. Впервые в открытой печати сведения об участниках и замыслах операций сторон появились в воспоминаниях М.В. Захарова, который тоже утверждал, что игры проводились для "отработки некоторых вопросов, связанных с действиями войск в начальный период войны"{24}.

Практически ничего не было известно о ходе и результатах игр. Г.К.Жуков в своих "Воспоминаниях..." ограничился следующим замечанием: "Игра изобиловала драматическими моментами для восточной стороны. Они оказались во многом схожими с теми, которые возникли после 22 июня 1941 года, когда на Советский Союз напала фашистская Германия..."{25}. К.М.Симонов, вспоминая о своих встречах с Г.К.Жуковым, привёл такие слова маршала: "...Я, командуя "синими", развил операцию именно на тех направлениях, на которых потом развивали операцию немцы. Наносил свои главные удары там, где они их потом наносили. Группировки сложились примерно так, как потом они сложились во время войны. ...Руководство игрой искусственно замедляло темп продвижения "синих", придерживало его. Но "синие" на восьмые сутки продвинулись до района Барановичей..."{26} В.А.Анфилов в своих книгах, изданных в 70-е 80-е годы, без ссылок на документы рассказывает об одной игре, которая была проведена после декабрьского совещания, в первой половине января 1941 г. Замысел игры предполагал отработку одного из возможных вариантов агрессии против СССР: "восточные", которыми командовал Д.Г.Павлов (нач. штаба В.Е.Климовских), должны были отразить наступление "западных", которыми командовал Г.К.Жуков (нач. штаба М.А.Пуркаев), севернее Полесья. Однако, пишет В.А.Анфилов, "западным" удалось разгромить гродненскую и белостокскую группировки "восточных" и выйти в район Лиды; только после вмешательства руководства игрой и дачи дополнительных вводных задача, поставленная перед "восточными", была решена{27}. В двух последних монографиях В.А.Анфилова, изданных уже в 90-е годы, эта версия о содержании игр воспроизводится без существенных изменений, за исключением указания, что игр было две. Более того, автор счёл возможным включить собственное воспоминание, аналогичное симоновскому. Ссылаясь на свою беседу с Г.К.Жуковым в середине 60-х гг., он пишет, что в ходе 1-й игры, целью которой являлась проверка плана прикрытия на западном направлении, "синие" нанесли "три мощных удара по сходящимся направлениям", прорвали укрепрайоны и, разгромив сувалкскую и белостокскую группировки "красных", вышли к Лиде. "Изобразив эти удары на рукописи моей будущей книги "Бессмертный подвиг", - пишет В.А.Анфилов, - маршал Жуков сказал, что "эта игра явилась генеральной репетицией начала Великой Отечественной войны. К сожалению, из уроков ее не сделали должных выводов ни Павлов, ни мы с Тимошенко, ни Сталин"{28}. Отметим, что эта версия оказалась привлекательной для пишущих о войне авторов и была использована в работах Н.Н.Яковлева, Д.А.Волкогонова, а также некоторых других историков{29} и даже была обыграна в одном из последних отечественных фильмов о войне художественно-документальной ленте Ю.Н.Озерова "Великий полководец маршал Г.К.Жуков", где в одной из сцен главный герой укоряет Д.Г.Павлова за то, что тот не сделал выводов из итогов оперативно-стратегической игры. "Я же показал тебе, как это может быть!" - восклицает на экране Жуков. Единственное свидетельство, в какой-то мере противоречащее всем цитированным выше, принадлежит М.И.Казакову, одному из участников 1-й игры, утверждавшему в своих изданных в 1971 г. воспоминаниях, что наступающей стороной в ходе этой игры были "восточные", которым по условиям игр и отдавалось превосходство в силах и средствах{30}.