Валерия Хачатурян - История мировых цивилизаций с древнейших времен до конца XX века. 10—11 кл.: Пособие для общеобразоват. учеб, заведений

В целом благодаря «новому курсу» индивиду­ализм, присущий американскому капитализму, был скорректирован, а население страны получило право на социальную поддержку государства.

Шведская модель

Курс реформ был успешно осуществлен и в Сканди­навии, прежде всего в Швеции. Особенность так назы­ваемой шведской модели состоит в том, что в ее реали­зации важнейшую роль сыграла социал-демократиче­ская партия, почти бессменно правившая страной в 1932—1982 гг. Кроме того, в отличие от США в Шве­ции к 30-м гг. уже была создана определенная база для либеральных реформ. Социал-демократы, имевшие внушительное представительство в риксдаге (парла­менте Швеции), добились к этому времени всеобщего избирательного права, страхования от несчастных случаев на производстве, выплаты пенсий, признания профсоюзов и т. д.

Этот же курс продолжали и реформы, принятые после прихода к власти социал-демократов. Букваль­но за несколько лет было введено государственное страхование по безработице, пенсионное обеспечение, двенадцатидневный оплачиваемый отпуск, отпуск по беременности, право на получение пособий на детей и т. д. Важной мерой гармонизации социальных отно­шений стало соглашение между центральным объеди­нением профсоюзов Швеции и объединением предпри­нимателей, согласно которому условия коллективных договоров (в первую очередь тех, что касались заработ­ной платы) должны были составляться только при участии обеих сторон.

В результате в Швеции контроль государства над экономикой заметно усилился (хотя и не в такой сте­пени, как в США). Это особенно касалось сельского хо­зяйства: правительство давало крестьянам субсидии, ограничивало ввоз зерна из-за рубежа.

Реформы рузвельтовского «нового курса» и ре­формы социал-демократов в Швеции в конечном счете сыграли значительную роль не только в преодо­лении экономического кризиса. Они имели гораздо более важное и долговременное значение, ибо благодаря им начали разрабатываться механизмы созда­ния государства всеобщего благосостояния, то есть демократического государства, выражающего интере­сы не какого-либо одного класса, а общества в целом и смягчающего чрезмерное социальное неравенство.

Менее удачными оказались попытки оздоровления общества во Франции и в Испании, где в середине 30-х гг. к власти пришли так называемые Народные фронты — коалиционные правительства, в которых были представлены самые различные партии, вклю­чая социалистов и коммунистов. Целью Народных фронтов являлась не только борьба с последствиями кризиса, но и решительное противостояние угрозе фа­шизма. Народные фронты осуществляли реформы по социальной защите населения, близкие «новому кур­су» Рузвельта и шведской модели. Но все эти преобра­зования проводились непоследовательно, а затем были прерваны. Во Франции Народный фронт, не сумев справиться с инфляцией и внутренними противоре­чиями, прекратил существование уже в 1938г. А в Испании вспыхнула гражданская война, которая в 1939 г. завершилась победой профашистских сил и установлением диктатуры генерала Ф. Франко.

К государству всеобщего благоденствия?

В целом либеральный реформизм потенциально представлял собой мощный противовес фашизму, од-

• Инфляция— от французского «вздутие» — означает чрезмерное увеличение находящейся в обращении мае сы бумажных денег по сравнению с объемом товаров и связанное с этим обесценение денег.

• Либеральный реформизм означает приверженность к парламентскому строю, свободе предпринимательст ва, гражданским и политическим правам и свободе личности.

457

нако в 30-е гг. его возможности еще не были реализо­ваны в полной мере. Капиталистическая система не сумела собственными силами справиться с ею же по­рожденным злом. Но после окончания второй мировой войны и разгрома фашизма либеральный реформизм обрел новую силу. Установка на создание государства всеобщего благосостояния стала стержневой для всех капиталистических стран. И такой курс позволил до­биться определенных успехов.

Немалую роль сыграло и то, что уже с 1944 г. стали приниматься меры для предотвращения экономиче­ского хаоса, казалось бы, неизбежного по завершении столь разрушительной войны. Введение Бретонвуд-ской системы кредитного финансирования, устанав­ливавшей фиксированное золотое содержание долла­ра, на который ориентировались курсы других валют; создание Международного валютного фонда (МВФ) и Международного банка реконструкции и развития (МБРР) (оба они предоставляли обширные кредиты); финансовая помощь США пострадавшим от войны странам в рамках «плана Маршалла» — все это позво­лило государствам Западной и Центральной Европы довольно быстро восстановить хозяйство.

В 50-е гг. в Западной Европе стали крепнуть тенден­ции к отчасти наметившейся еще ранее экономической интеграции. Благодаря этому новому процессу укреп­лялись международные экономические связи, созда­вался емкий рынок для торговли. Возникли Европей­ское объединение угля и стали, Европейское экономи­ческое сообщество, Европейская ассоциация свободной торговли и пр. Эти процессы во многом стимулирова­лись соперничеством с СССР, особенно обострившимся в годы «холодной войны», и в конечном счете явились своего рода ответом на насущные требования, предъяв­ляемые индустриальной цивилизацией.

К началу 50-х гг. Европа в основном вернулась к довоенному уровню производства. В дальнейшем тем­пы роста экономики были довольно быстрыми, в ФРГ они в 50—60-е гг. составили примерно 8%, в Италии — 6%, неплохими были показатели у Франции, Голландии, Бельгии и других стран. Одновременно ут­верждались новые принципы государственного регу­лирования экономики и стабилизации социальных от­ношений.

В результате в 50—60-е гг. в ведущих капиталис­тических государствах сформировался новый тип об­щества. Вот его характерные признаки: довольно вы­сокий уровень жизни и соответственно массового по­требления, социальная защищенность, соблюдение основных демократических принципов. Одним из кри­териев роста материального благополучия стало в те годы наличие личного автомобиля: если в 1945 г. в Ев­ропе было всего 5 млн владельцев машин, то к началу 80-х гг. — уже 100 млн. Но значительное улучшение материального положения трудящихся в целом, раз­умеется, еще не означало полной ликвидации пробле­мы социальных контрастов. И все же уровень жизни современных рабочих на Западе и в США, которые не­редко являются акционерами своего предприятия, ра­зительно отличается от уровня жизни практически нищих, полуголодных пролетариев второй половины XVIII—XIX в.