Ричард Данн - Эпоха религиозных войн. 1559—1689

В то время как в Англии революционный кризис шел на спад, во Франции начиналась совершенно другая эра. В 1661 г. со смертью кардинала Мазарини Людовик XIV (правил в 1643–1715 гг.) стал единолично управлять Францией. Условия для его правления были идеальны. Ни одно из радикальных нововведений молодому королю не требовалось — Генрих IV, Ришелье и Мазарини уже заложили необходимые основы. Французский привилегированный класс желал, чтобы ими управлял король, который не сидел бы на одном месте, а действовал. Армия Людовика и его доходы были крупнейшими в Европе. Франция только что одержала победу над Испанией и при разделенной Германии, растерянной Англии и Голландии, не имеющей военной мощи, была вне конкуренции. Людовик XIV, которому в 1661 г. было 22 года, мыслил свое долгое будущее как первый лорд на троне, окруженный блеском королевской роскоши и ореолом легких побед над врагами. Эти надежды полностью оправдались. К 54 годам Людовик завоевал титул Великого монарха, он стал символом абсолютизма, он был обожаем и презираем другими правителями. К концу эпохи стиль правления Людовика вызывал проблемы как внутри страны, так и за ее пределами. Но на протяжении 1661–1688 гг., которых мы коснемся здесь, он мог охарактеризовать свое правление как «великое, знаменательное и искрометное».

Людовик XIV преуспел не во всех начинаниях, но он был монархом от Бога. Начнем с того, что он выглядел очень величественно, с его гордой манерой поведения, крепкой фигурой, изящной каретой, пышной одеждой и великолепными манерами. Что более важно, у него была та жизненная стойкость и концентрация, чтобы уметь заниматься каждой изнуряющей мелочью в своей роли монарха перед тысячами критиков день за днем и год за годом. Наконец, он умел радоваться тому, что у него было, без стремления переделать Францию (в отличие от пуритан в Англии). То, что Людовик получил довольно поверхностное образование, без сомнения, было преимуществом, поскольку это позволило ему принять свою единственную точку зрения, не волнуясь о тонкостях управления страной. Он ненавидел читать, но был отличным слушателем — ему нравилось присутствовать на встречах советов по нескольку часов на дню. Тонкий и острый ум был помехой для занимаемого Людовиком места лидера французской аристократии, позиции, где соблюдение церемоний значило больше, чем ум. Людовик перенес свой двор из Лувра в Версаль, на 32 километра от Парижа, частично для того, чтобы избавиться от надоедливых горожан, частично чтобы создать мощный, но уединенный центр для аристократии. В Версале он построил огромный дворец, фасад которого простирался на 5 километров в длину, выложенные мрамором комнаты были украшены гобеленами, бравурные портреты демонстрировали его военные триумфы. Окружающие его сады были украшены 1400 фонтанами, в оранжерее цвело 1200 апельсиновых деревьев, дворы были украшены классическими статуями — в основном Аполлона, бога солнца. Сегодня Версаль — это лишь музейный комплекс; в конце XVII в. 10 тысяч представителей знати жили здесь со своими слугами. 60 процентов королевских налогов шли на содержание Версаля и королевского двора.

Секрет успеха Людовика был действительно прост: он, и только он мог дать французской аристократии и высшему слою буржуа то, чего они больше всего хотели в тот момент. Король более половины каждого рабочего дня уделял дворцовым церемониям. Это было приятное времяпрепровождение для аристократии, которая долгое время была наиболее капризным и неуправляемым элементом во французском обществе и ждала от короля достойного внимания к их уникальному миру привилегий. Они одобряли переезд короля в Версаль. Людовик разрешил всем главным представителям знати жить при дворе, где он мог за ними наблюдать. Он регламентировал каждый момент своего дня и своих придворных жестким набором правил дворцового этикета, чтобы привести огромный двор в порядок, возвысить свою персону и приструнить знать. Аристократ, который в ином случае стал бы предводителем новой фронды в стране, становился центром насмешек при дворе в Версале, его амбиции шли на то, чтобы поддержать рукав камзола Людовика, когда тот одевался, слушать банальности, которые говорил король, и смотреть, как он ест. Людовик был гурманом и предпочитал обедать в одиночестве. К тому времени, как почетный караул приносил к столу короля несколько блюд с кухни, еда уже успевала остыть, что не останавливало Людовика от того, чтобы расправиться с дюжиной тарелок дичи и мяса в один присест. Меню для одного из его пиров включало 168 блюд.

Только через усердное служение при дворе аристократ мог добиться расположения короля и привилегий. У короля было огромное количество почетных должностей, которые он раздавал в качестве подарков; заслуженных аристократов делали генералами, управителями, послами. Большинство из 200 тысяч французских пэров жили в удалении от своей страны, но и им пришлось по душе освобождение от налогов. В итоге аристократия при Людовике XIV имела мало власти. Но ведущие представители знати предпочитали блеск и роскошь Людовика феодальной автономии, которую они знали до этого. Они не желали лишать Францию ее главы, хотя к концу правления Людовика стремились контролировать его власть. В XVIII в. претензии аристократов на увеличение их политического влияния, соответствующего их социальным привилегиям, стало основной причиной Французской революции.

Пока Людовик XIV превращал аристократов в бесполезных паразитов, он приглашал представителей высшего класса буржуазии управлять Францией под его началом. Людовик относился к своим исполнительским обязанностям так же серьезно, как и к дворовым церемониям. После смерти Мазарини все серьезные решения король принимал сам. «Государство — это я. Я — это государство», — заметил он. Или, как это переиначил один из его священников, «вся страна в нем; желания людей в нем». Эта концепция французской абсолютной монархии отличалась от абсолютизма в Западной Европе. Людовик XIV считал, что он олицетворяет собой общество Франции.

Он идентифицировал свою власть с коллективными желаниями своих подданных, в отличие от Леопольда I или Фредерика-Вильгельма, чьи подданные так и не почувствовали вкуса национального объединения, поскольку Австрия и Бранденбург-Пруссия были конгрегациями не связанных между собой территорий. Более того, западноевропейский абсолютизм покоился на простых взаимоотношениях с земельными собственниками, тогда как Людовик XIV тщательно выстраивал связи с аристократией и с буржуа. Как его предшественники Бурбоны, Людовик предпочитал видеть представителей среднего класса на постах министров, интендантов, советников. Его главный министр, Кольбер, был сыном торговца и работал под прямым руководством короля. Ни один из членов королевской семьи или высокой аристократии не был приглашен на ежедневные сессии совета в Версале, где король обсуждал вопросы войны, дипломатии, финансов и мира. Решения совета доносились до остальных частей страны через интендантов, которые контролировали все ступени местного управления, особенно суды, полицию и сбор налогов. Людовик эффективно свел на нет власть всех сохранившихся во Франции институтов, которые могли бы помешать его централизованному бюрократическому аппарату. Его интенданты заставили три местных парламента прекратить свою деятельность, арестовывая и запугивая тех представителей, которые осмеливались критиковать королевскую политику. Вскоре парламенты перестали быть помехой.