Владимир Мещеряков - Арест Сталина, или заговор военных в июне 1941 г.

Если мы хотим рассмотреть, как происходили события 22 июня 1941 года, то невольно возникает вопрос: «Почему Гитлер решился напасть на нашу страну?» В силу каких обстоятельств он разорвал мирный договор, который сам же и предложил СССР в 1939 году?

То, что Гитлер был убежденным русофобом и антикоммунистом, еще ни о чем не говорит. Вот, например, Черчилль — тоже обладал этими качествами, но не напал же на нас. Могут возразить, что Черчилль это сделал руками Гитлера, — и будут отчасти правы. Но нас-то интересует: какие аргументы выдвигал Гитлер своим генералам, ставя им задачу о разработке плана агрессии против нашей страны? Ведь Советский Союз — это, извините, не какая-то Польша или Норвегия с Данией в придачу. Огромная территория с гигантскими ресурсами, крупнейшая в Европе страна с самым большим народонаселением (около 190 млн. человек), развитая промышленность и сельское хозяйство. На тот момент Советский Союз вышел на первое место в Европе и второе место в мире (после Америки, а не Германии) по валовому национальному продукту, т.е. имел не просто развитое, а высокоразвитое промышленное производство. И не учитывать этот фактор Гитлер просто не имел права как государственный деятель.

Это Жуков нам врал, что у нас не было, — а если было, то мало, — современной военной техники. А у нас на тот период были самые лучшие танки (Т-34 и КВ), артиллерия (знаменитые грабинские пушки плюс реактивные пусковые установки «катюша»), самолеты (Яки, МиГи, ЛАГи и пр.) и стрелковое оружие. Вообще, всего хватало, не стоит даже и перечислять. Главное, не с пустыми руками готовились встретить потенциального врага.

Кстати, не все немецкие генералы рвались в бой с Красной Армией. Приведу отрывок из книги Г. Блюментрита, бывшего начальника оперативного отдела штаба группы армий «Юг». Вот что он написал о своем командире фельдмаршале фон К. Рундштедте:

«Рундштедт с самого начала был категорически против войны с Россией. Он довольно хорошо изучил Восток еще в Первую мировую войну, и полученный опыт позволил ему сделать определенные выводы. Это была, с его точки зрения, непонятная страна с тяжелым климатом, безграничными пространствами и плохими дорогами, а русский солдат был вообще непредсказуем. Именно поэтому Рунштедт поинтересовался у Гитлера, понимает ли тот, какой риск берет на себя, нападая на Россию... Следует заметить, что во время Первой мировой войны Гитлер не был на Восточном фронте.

Рундштедт полагал, что если бы русские хотели напасть на Германию, то они сделали бы это в тот момент, когда все немецкие армии находились на Западном фронте. Следовательно, считал он, надо заняться укреплением границы, и пусть русские решают, стоит им нападать на Германию или нет... Кроме того, отсутствовала ясность, сильнее или слабее советские войска царской армии времен Первой мировой войны. Не оставалось сомнений лишь в том, что советская политическая система более жесткая, чем царский режим. Принцип формирования Красной Армии отличался от принципа организации армии в царской России, и, не в пример царской армии, Красная Армия имела современное оружие».

Разумеется, обо всем этом Гитлер знал и без Рундштедта. Недаром абвер «хлеб жевал». Да и сам Сталин пытался образумить немецкую военщину, показав мощь уральских военных заводов. Но, удивительное дело, в своих «Застольных разговорах» фюрер этот факт воспринимает с точностью наоборот: «Что утвердило меня в решении напасть без промедления (на Советский Союз.— В.М.), так это информация, которую доставила одна германская миссия, только что вернувшаяся из России (с уральских военных заводов, о чем говорилось выше.— В.М.). Мне было сообщено, что один русский завод производит больше танков, чем все наши заводы, вместе взятые. Я понял, что это — предел».

Чем же хотел «удивить» своего противника Адольф Гитлер? Своим блицкригом? Своими фланговыми охватами противника для последующего перемалывания в «котлах»? Да, в количественном составе вермахт был больше Красной Армии на период нападения, но не настолько, чтобы «шапками закидать». Тем более что нами еще не была проведена полная мобилизация. Да, к нашему сожалению, в полосе наступления германских войск была их многократная численность, но при грамотном оборонительном варианте и ее можно было «перемолоть». Еще была «внезапность» германского нападения, но, согласитесь, не может же она быть бесконечной. Ну, считал Гитлер нашу страну «колоссом на глиняных ногах», но это можно отнести к идеологическому штампу, не более того.

Как-то все это мелковато выглядит для нападения на такую крупную державу, как Советский Союз. Вот если бы у немецкой армии было что-то более существенное, типа новейшего вооружения, тогда другое дело. Ведь говорил же Гитлер в дальнейшем, в конце войны, о «чудо-оружие» и прочих военных «прибамбасах», которые, дескать, изменят ход военных действий. Вот если бы в начале 1941 года у Германии было «чудо-оружие», типа атомной бомбы, тогда можно было понять господина Гитлера: «У меня, дескать, есть такое, чего нет у России, и с помощью этой штуки, я хочу ее победить». У США в 1945 году появилось ядерное оружие, и Трумэн тут же начал шантажировать нашу страну и начал готовить планы агрессии против СССР. Было, как говориться, с чем нападать. А у Гитлера? Даже танков было раза в 1,5—2 меньше, чем в Красной Армии. Я уже не говорю о самолетах, артиллерии и прочем. Как же он рискнул напасть? Это ведь не за карточным столом или за шахматной доской сидеть. Единственный козырь, который он бросил на «игровой стол», был превознесенный до небес блицкриг. Гитлер, да и его генералы, считали блицкриг «тузом», но у Сталина оказался против туза джокер и карта Гитлера оказалась битой. А ведь заявляло германское руководство на весь мир, что разобьет Советский Союз за две-три недели. Не получилось! А почему? Наверное, потому что не послушались Рундштедта?..

А может быть, немецкие генералы во главе с Гитлером надеялись на дополнительную помощь, в лице «оппозиции», своеобразной «пятой колонны» в Советском Союзе? А почему бы и нет? Если прочитать у историка Лиддл Гарта, что ему поведал известный немецкий генерал Клейст, то там прямым текстом говорится, что «надежды на победу, в основном, опирались на мнение, что вторжение вызовет политический переворот в России.... Очень большие надежды возлагались на то, что Сталин будет свергнут собственным народом, если потерпит на фронте тяжелое поражение. Эту веру лелеяли политические советники фюрера».