Александр Зимин - Опричнина

Ханжески показное смирение, заимствованное из быта осифлянских «общежительных монастырей», сочеталось в опричнине с безудержной жаждой стяжательства, с насилиями, оргиями и развратом. Иван Грозный создал в Александровой слободе своего рода монашеское братство (орден). Всех своих сподвижников он называл «братией», так же как и они именовали его не иначе как «брат». В этом «братстве» царь разыгрывал роль игумена, Афанасий Вяземский — келаря, Малюта Скуратов — пономаря. Вся «братия» должна была носить специальное оружие — заостренные монашеские посохи и длинные ножи, спрятанные под верхней одеждой [1726].

Для понимания классовой сущности и политической направленности опричнины необходимо выяснить социальный состав опричного войска.

Некоторые иностранные очевидцы сообщают, что царь набирал опричников «из подонков» [1727], из дерзких и жестоких головорезов «очень низкого происхождения» [1728], «подчас крестьянского рода» [1729]. Им, как это ни странно, вторит и сам царь Иван, писавший в 1574 г. опричнику Василию Грязнову: «Мы и вас, страдников, приближали, хотячи от вас службы и правды» [1730]. Но гораздо более правдоподобно известие Флетчера о том, что к опричным людям «принадлежали те из лиц высшего сословия и мелких дворян, коих царь взял себе на часть, чтобы защищать и охранять их, как верных своих подданных» [1731]. При этом, судя по Штадену, «князья и бояре, взятые в опричнину, распределялись по степеням не по богатству, а по породе» [1732].

В настоящее время у нас есть возможность проверить эти разноречивые показания иноземных наблюдателей. На основании тщательного обследования громадного количества сохранившихся источников В.Б. Кобрину удалось составить исключительный по своему значению снисок опричников. В нем насчитывается 277 человек, представляющих собой опричную верхушку [1733]. По указу 1565 г. предположено было «учинити… в опришнине князей и дворян и детей боярских дворовых и городовых — 1000 голов» [1734]. П.А. Садиков пишет, что это первоначальное количество с течением времени «было увеличено до многих тысяч» [1735]. Так ли было на самом деле или нет, сказать трудно. Во всяком случае, иностранцы считают, что опричников было значительно меньше. Таубе и Крузе называют две цифры. Сначала они говорят, что Грозный отобрал «зимой» (вероятно, в 1565/66 г.) 570 бояр только из Костромы, Ярославля, Переславля и некоторых других районов Русского государства [1736]. Но немного ниже, характеризуя «особую опричнину» царя, они говорят о пятистах «молодых людях» [1737]. Такую же цифру называет и Штаден, говоря о том, что Марья Темрюковна «подала великому князю совет, чтобы отобрал он для себя из своего народа 500 стрелков» [1738].

Если Штаден пишет о плане создания опричного корпуса, то Шлихтинг сообщает, что осенью 1570 г. царь уже содержал «около восьмисот» опричников [1739].

С другой стороны, доподлинно известно, что опричное войско состояло к 1567 г. из трех, а к 1569 г. — из пяти полков, т. е. его численность намного превосходила даже тысячу человек и, по данным В.Б. Кобрина, достигала 4500–5000 человек [1740]. В чем же причины такого несоответствия с показаниями иностранцев? Вероятнее всего, последние имеют в виду не всю опричную армию, а опричный двор Ивана IV. Но если так, то число опричных военачальников, выявленных В.Б. Кобриным, составит значительный процент этого двора, т. е. примерно его одну треть.

Конечно, В.Б. Кобрину не удалось избежать отдельных промахов. Но они носят частный характер и не могут повлиять на общую картину» Так, В.Б. Кобрин отказался от помещения в список несомненных опричников, известных по писцовой книге Шелонской пятины 1571 г. [1741], и некоторых других [1742]на том основании, что наши сведения об этих лицах не дополняются разрядными данными.

В.Б. Кобрин недостаточное внимание уделил сообщению Генриха Штадена о казни «начальных людей из опричнины» [1743]. А этот рассказ позволяет пополнить его список рядом опричников: маршалк Булат — это Булат Дмитриевич Арцыбашев [1744](которого считал опричным деятелем еще С.Б. Веселовский), князь Андрей (Федорович?) Овцын (у Кобрина есть И.Д. Овцын), стрелецкий голова Курака Унковский, «Иван Зобатый» (? Чеботов) и дьяк Посник Суворов (поместный) [1745]. Об инициаторе опричнины боярине В.М. Юрьеве говорилось в главе III. Опричниками были воевода Михаил Белкин, упоминаемый в опричном разряде 1565 г. [1746], и князь Григорий Вяземский, производивший размежевание земель в опричном Поморье [1747]. В опричнину, несомненно входил уже в 1568–1569 гг. Образец Малыгин, получивший ярославские земли дьяка Никиты Мотовилова [1748]. Известного четвертного дьяка Федора Рылова также следует включить в состав деятелей государева удела [1749]. Посланных в Англию в 1569 г. дьяка Семена Савостьянова и подьячего Андрея Григорьева [1750]следует считать опричными людьми, ибо именно Слобода ведала отношениями с Англией. Ездивший в 1568–1569 гг. в Швецию Василий Иванович Наумов (дворовый сын боярский по Коломне) также, очевидно, входил в опричный двор [1751]. Входил в опричнину, несомненно, Дмитрий Андреевич Замыцкий; ему вместе с опричником Е.М. Пушкиным в июле 1572 г. царь послал в Старицу грамоту по военно-служилым вопросам [1752]. Дьяк Никита Титов подписал грамоту 27 января 1569 г., присланную из опричнины [1753]. В.И. Корецкий считает опричником Федора Ошанина (опричником был В.Ф. Ошанин) [1754]который отвозил в 1570 г. из Новгорода в Москву опального архиепископа Пимена [1755]. Наконец, нет в списке В.Б. Кобрина Михайла Тимофеевича Плещеева, одного из поручителей по опричнике З.И. Очине-Плещееве [1756]. В писцовой книге по Рузе 1567–1569 гг. упоминаются опричники Василий Титов, Андрей Иванович и Иван Иванович Унковские [1757].

Один источник совершенно выпал из поля зрения В.Б. Кобрина — это октябрьский свадебный разряд 1571 г. Ивана Грозного [1758]. Свадьбы царя Ивана с Марфой Собакиной и его старшего сына с Евдокией Сабуровой (13 ноября) происходили, по всей вероятности, в Александровой слободе [1759]. На них присутствовало 26 видных опричников (в том числе Малюта Скуратов, Богдан Бельский, трое Годуновых, И.С. Черемисинов и Ф.М. Трубецкой). Из состава земской знати мы находим только дьяков Щелкаловых (которые, впрочем, после июньских казней 1570 г. все время упоминаются среди приближенных к царю лиц) и боярина И.В. Шереметева Меньшого. Другие участники свадебных пиршеств в составе земских людей не числятся. Это — около полутора десятков родичей опричников [1760], примерно столько же малозначительных лиц [1761]и детей боярских из свиты царицы [1762]. Таким образом, это несомненно опричный разряд. В нем, кстати, упоминается с десяток Собакиных (в том числе боярин B.C. Собакин, окольничий Г.С. Собакин, кравчий К.В. Собакин) [1763], которые, очевидно, также входили в состав опричнины.