Михаил Горбачев - Жизнь и реформы

Поэтому я и остановился на понятии «социалистическая идея». Она предполагает стремление к такому устройству общества, при котором обеспечивается максимум возможной в данных условиях социальной справедливости, гражданам гарантируются политические свободы и социальные права, люди имеют возможность проявить свои таланты, способности, предприимчивость, и в то же время государство заботится о достойном существовании социально уязвимых слоев населения. Добавьте к этому прочные демократические институты, законность, свободные выборы, миролюбивую внешнюю политику — вот, пожалуй, тот минимум, с которым согласится сегодня каждый разумный человек, желающий блага себе, своим соотечественникам, всему миру.

Как видите, ничего оригинального. Но я и не претендую на оригинальность. Как раз наоборот. Мне кажется, что искать оптимальную общественную модель следует, отправляясь не от умозрительных схем, а от жизненных условий, от того, что понятно каждому и к чему стремится большинство. В этом случае речь пойдет не об очередной утопии, а о вполне достижимой цели, отвечающей народным интересам.

Если спросят, что для меня главное в современной трактовке социалистической идеи, то это — ее общечеловеческое содержание.

Прежде всего я понимаю под этим необходимость ставить во главу угла интересы не какого-то одного класса, а всего общества, всех социальных слоев. В учении Маркса и Ленина такой подход тоже не отрицался, но считалось, что путь к гармонии пролегает через диктатуру пролетариата, классовое насилие. Революционерам XIX века этот путь казался единственно возможным для прорыва в «царство свободы». Но опыт нашей страны и многих других в XX столетии показал, что он не продуктивен. Даже если насилие позволяет быстрее решить какие-то национальные задачи — в большой перспективе за эти кратковременные и большей частью иллюзорные достижения приходится платить крайне дорогой ценой.

Ну и второе — признание приоритета общечеловеческих ценностей в мировом масштабе над интересами отдельных стран. Кстати, и в этом отношении мы ничуть не противоречим принципиальной идее марксизма об интернациональном характере социалистического движения. Только с очень важным уточнением — речь должна идти не о солидарности одного пролетариата, а о солидарности всех народов в их очень сложной и продолжающей, к сожалению, усложняться борьбе за выживание, решение многочисленных глобальных проблем, за мир и достойное будущее.

Идея интернациональной солидарности все-таки пробивает себе дорогу. Ей приходится преодолевать эгоизм общины, нации, государств, свойственный практически всем. В тех же Соединенных Штатах эгоизм, пожалуй, почище нашего. Ведь очень трудно, например, убедить американцев, что им надо вносить гораздо более крупный вклад в экологические усилия мирового сообщества не только потому, что эта страна богаче других, а прежде всего потому, что она в десятки и сотни раз потребляет больше ресурсов и больше отравляет мировой климат отбросами своей огромной индустрии.

Будущее видится мне не как воплощение какой-то одной универсальной доктрины, а как многообразие путей развития при безусловном доминировании общечеловеческих ценностей. Каждый народ вправе жить, как ему хочется. И международное сообщество не должно навязывать ему свои вкусы, за исключением тех случаев, когда тираны и диктаторы совершают геноцид в собственной стране. Но, живя своим умом, каждый народ в то же время обязан соблюдать требования международного права, которые сегодня включают не только соблюдение безопасности, предотвращение войн, но и сохранение общими усилиями Матери-Природы, признание демократических институтов, прав и свобод человека.

И если внимательно присмотреться к тому, что происходит в мире, еще раз вчитаться в документы Организации Объединенных Наций, многочисленные декларации правительств, можно понять, что мы находимся на пороге новой гуманистической цивилизации. Собственно говоря, ее идейные критерии уже определились и нашли мировое признание, а вот практическое строительство намного отстает. Здание этой цивилизации по большей части существует пока в чертежах, виден только ее каркас. Но я верю, что удастся преодолеть препятствия на пути к мироустройству, в котором на равных правах, в некоей целостности будут взаимодействовать социалистическая, демократическая, либеральная и другие гуманистические идеи.

Формула перестройки для МКД

Эти вопросы и были в центре моих бесед с руководителями компартий. Начались они буквально на другой день после моего избрания генсеком — с приехавшими на похороны Черненко (лидеры Итальянской компартии А.Натта, Японской — Т.Фува и другие). Но тогда встречи были накоротке, сводились к взаимным заверениям о желании наладить сотрудничество между партиями.

К началу 1985 года линия КПСС в комдвижении была крайне неопределенной. Основной целью в отношениях с партиями считалось «настраивать» их на нашу политическую волну. Главный критерий оценки деятельности друзей был донельзя примитивен: поддерживает нас — хорошая партия, критикует — плохая. При этом практически любая критика советской действительности воспринималась как чуть ли не антисоветизм, даже антикоммунизм.

В ходе встреч добивались не столько откровенного, честного обмена мнениями, сколько обязательного упоминания в итоговых документах терминов «марксизм-ленинизм», «пролетарский интернационализм». Хотя уже в 1976 году на Берлинской конференции компартий Европы КПСС была вынуждена подписать документ, в котором признается как более соответствующее духу времени понятие «интернациональная солидарность». Словом, это была линия на консервацию старых идей и представлений.

В определенной мере положение дел зависело от руководства Международного отдела ЦК, во главе которого десятилетия (по существу, почти весь послевоенный период) в той или иной роли находился Борис Николаевич Пономарев. Человек больших знаний, бесспорный противник сталинизма (Сталина в разговорах называл не иначе как «культ»), он тем не менее стоял на догматических позициях. И хотя состав отдела подобрал сильный, энергичный, работа его свежестью идей не отличалась.

Дело было, конечно, не только в отделе. Материалы, подготовленные в секторах, попадали «наверх», то есть к Суслову, и просеивались сквозь сито Секретариата ЦК, после чего приобретали вполне «сермяжный» вид.

На XXVII съезде КПСС в политическом докладе ЦК была сделана попытка сформулировать обновленный подход к коммунистическому движению и его проблемам. В частности, говорилось: «КПСС не драматизирует того, что между коммунистическими партиями не всегда и не во всем есть полное единодушие. Тождества взглядов по всем без исключения вопросам, видимо, вообще быть не может». Указывалось, что КПСС понимает единство движения не как нечто механическое, заранее данное, но как солидарность, безусловно, равноправное сотрудничество в борьбе за общие цели.