Михаил Горбачев - Жизнь и реформы

Вдумаемся. То, что было в этом смысле два года назад, не идет ни в какое сравнение с разгулом преступности и коррупции, какую мы имеем сейчас. Тогда у нас в печати велись споры, можно ли говорить о наличии в Советском Союзе мафии или до этого еще дело не дошло. Теперь никто не спорит с тем, что по этому показателю мы обогнали Италию, а кровавые разборки между мафиозными-группами в Москве почище, чем в Чикаго во время «сухого закона» Миллиарды долларов уплывают за рубеж и оседают в банках, ожидая будущих своих владельцев из России. Все это — результат попустительства, бездействия властей. Беру и на себя часть вины за то, что не сразу и не в должном объеме развернул борьбу против жулья.

Но факт состоит в том, что предпринимавшиеся в этом направлении попытки фактически блокировались оппозицией, часть которой уже в те времена начала срастаться с коррумпированными структурами в молодом нашем бизнесе, а уж придя к власти, создала им надежное прикрытие. Не оттого ли идут прахом все афишируемые программы борьбы с преступностью?

Ну а тем, кто все еще подозревает меня в недобрых намерениях, хочу напомнить, что 13 февраля я выступил на совещании работников Прокуратуры СССР и республик как раз с четкой ориентацией их на соблюдение закона без каких-либо политических пристрастий. Я говорил, что мы уходим от одной, административно-бюрократической, системы, а другую, демократическую, правовую, еще не успели создать. В этом промежуточном положении «нас болтает», не все выдерживают. Но нельзя ни возвращаться назад, ни поддерживать тех, кто выступает с ультрарадикальных позиций. Недопустимы попытки разваливать страну, создавать какие-то параллельные центры власти. Прокуратуре надо готовиться к новым условиям работы, исходя из того, что у нас должна быть одна для всех диктатура — диктатура закона.

Иначе говоря, уже тогда, зимой 91-го, я не склонялся ни вправо, ни влево, а наоборот, занял центристскую позицию и стремился увести государственные органы, от которых зависело соблюдение порядка в стране, от опасности подпасть под влияние правых и левых экстремистов, стать орудием их групповых интересов.

Уже тогда оба эти фланга начали осуществлять свою далеко рассчитанную стратегию: один — развала Советского Союза, другой — восстановления сверхцентрализованного унитарного государства. В феврале, по позднейшему признанию С.Шушкевича [27] Бывший Председатель Верховного Совета Беларуси. , был разработан договор-«заготовка», который послужил основой документа, принятого через несколько месяцев в Беловежской пуще. И тогда же, в феврале, А.И.Тизяков [28] Директор оборонного предприятия Екатеринбурга, позднее — член ГКЧП. начинает сочинять проекты документов о введении чрезвычайного положения. Две группы заговорщиков вели подкоп под Кремль, стараясь опередить друг друга.

Разумеется, в то время в моем распоряжении не было точных сведений обо всех этих интригах и махинациях. Хотя из разных источников поступала некоторая информация, были догадки, кое-что подсказывала политическая интуиция. Мне все больше становилось ясно, что политическая борьба в предстоящий период развернется прежде всего вокруг вопроса о судьбе союзного государства: быть ли ему вообще, если да, то в каком виде. От этого в конечном счете зависела и перспектива реформ — экономической, политической, правовой. Я считал, что все эти вопросы, затрагивающие судьбы нашего народа, невозможно решать без его участия. Кроме того, не скрою, был убежден, что люди наши в массе своей определенно выскажутся за сохранение Союза и его преобразование в полнокровную федерацию. Верховный Совет поддержал предложение о референдуме, и уже 16 января был опубликован президентский указ, назначивший его проведение на 17 марта.

Должен сказать, что было много споров вокруг формулы всенародного опроса. Мы долго обсуждали ее с помощниками, рассматривали на Совете Федерации и, конечно, на заседаниях Верховного Совета. А когда наконец пришли к общему мнению и предали гласности, демократическая печать немедленно приняла ее в штыки. При этом приводилось два довода. Во-первых, жаловались на то, что в одну связку соединены вопросы о сохранении Союза ССР и его обновлении, преобразовании в федерацию — такая-де расплывчатость формулировки может подтолкнуть многих проголосовать «за» и в будущем послужит основой альтернативных трактовок итогов опроса. А другой довод заключался в том, что-де воля народов малых республик будет искажена, поскольку в численном отношении их население несопоставимо с населением России. Русские люди, скорее всего, выскажутся за сохранение Союза, и это решит дело.

Разумеется, оба довода не выдерживают никакой критики. Отвечая на них, мне много раз пришлось разъяснять, что упоминание об СССР не содержит в себе никакого подвоха, никакой задней мысли. Это очевидно из того, что к тому времени был готов проект договора о Союзе суверенных государств. С другой стороны, отвечая на вопросы о сохранении Союза, граждане должны были, конечно, иметь в виду, что речь идет не о старом, а о новом, преображенном, подлинно федеративном, союзном государстве.

Что касается республик, то здесь домыслы противников референдума были уж совсем смехотворны, поскольку с самого начала планировалось опубликовать результаты референдума не только по Союзу в целом, но и по каждой республике в отдельности. Следовательно, у нас не было никакого намерения исказить волю народов малых республик.

Допускаю, стилистически можно было еще и еще шлифовать формулы референдума. В таких случаях вообще трудно представить идеальные решения, способные удовлетворить всех, отвечающие вкусам и запросам различных движений, партий и социальных слоев. Мне представляется, что противники референдума уцепились за формулу лишь потому, что не могли прямо и откровенно признать, что выступают против совета с народом.

С того момента, когда стало ясно, что сорвать референдум не удастся, сепаратисты во всех республиках развернули бешеную кампанию, чтобы убедить избирателей дать негативный ответ на вопросы референдума. Еще в конце января в Харькове собралась учредительная конференция блока «Демократический конгресс», куда вошли Демроссия и ряд родственных ей партий из республик. Она высказалась против сохранения СССР как Федеративного социалистического советского государства. А так называемый консультативный совет этого конгресса, работавший в Москве, призвал всех граждан сказать «нет» обновленной федерации, «навязываемой руководством Кремля», провести 10 и 16 марта политические акции под лозунгами «Нет — вопросам союзного референдума» и «Поддержка — Председателю Верховного Совета РСФСР Борису Ельцину».