Роджер Томас - Становление династии Тюдоров

Действительно, существовала сеть заговорщиков, объединяющая Бекингема, Бифортов, Стэнли, Вудвилей и придворных короля Эдуарда. После неудавшейся попытки дворцового переворота они оказались по другую сторону Ла-Манша и там, на чужбине, дали присягу Генриху Тюдору, тем самым признавая его законным наследником английского трона. В августе 1485 года он наконец вернется на родину, олицетворяя единство давно враждующих королевских семей — Ланкастеров и Йорков. Более того, он — единственный законный престолонаследник и той и другой династий.

Бежавшие из своей страны англичане прожили в Бретани около года. Все они жили либо в Ванне, либо в его окрестностях. Странно, но с местной знатью контактов было очень мало. Никто из них, насколько известно, не женился на бретонке. Возможно, невест пугала неизбежная гражданская война и неопределенность будущего англичан. Внебрачных связей, разумеется, хватало. Одно время считали, что Ролан де Велевиль — незаконнорожденный сын молодого Тюдора. Но биограф Генриха VII это опровергает. И, скорее всего, он прав. Хотя понятно, почему эта легенда возникла. После Босворта де Велевиля причислили к рыцарскому сословию. Он становится наследником земель Тюдоров в Англии. Все это исторические факты. Наконец, существует завещание Ролана, в котором тот просит похоронить его в семейном склепе самых ранних Тюдоров в Уэльсе. Возможно, так выражалась благодарность Генриха. Судя по возрасту того и другого, вряд ли стоит настаивать на отцовстве Тюдора: они, скорее, были близкими друзьями. Большинство союзников Тюдора — люди одного с ним возраста или чуть старше. Поэтому все они с горячностью молодости шли на любой риск, чтобы вернуть государственный, политический и территориальный статус своих предков в Англии; таких, как Джаспер Тюдор, епископы Мортон и Вудвиль — постарше и по-мудрее — было меньше. В общении с ними Генрих научился многому, но главное — благоразумию и политической дальновидности.

Большинство врагов Ричарда III оказались вне досягаемости, за пределами Англии. И король делает все, чтобы нейтрализовать Генриха Тюдора и династийную угрозу в его лице. Ричард всегда славился политикой «кнута и пряника». И сейчас действует то угрожая, то как бы примиренчески. Еще в Эксетере он отдает приказ отправить на эшафот сэра Томаса Сен-Легера и Томаса Ромени. Вернувшись в Лондон, король прибывает в том же настроении. Теперь казнят сэра Джорджа Брауна и семерых йоменов Эдуарда IV. После долгих пыток на плаху отправляют сэра Уильяма Клиффорда. Через несколько недель агенты Ричарда едут в разных направлениях от Йоркшира к югу страны, и таким образом вся Англия оказывается под наблюдением. «Представители службы государственной безопасности» имеют четкое предписание. Им велено внимательно и точно оценить политическую ситуацию в каждом графстве и, кроме того, описать владения и собственность мятежников — король намерен конфисковать их. Все это происходит накануне открытия парламента. Оно планировалось 9 декабря. Перед палатами ставились более чем конкретные задачи: публично обесчестить и объявить изгоями тех, кому удалось бежать.

Парламент открылся 23 декабря. Все шло по сценарию: восставших объявили изменниками родины и лишили всего. Трудно поверить, что подозрительный Ричард не усомнился в лояльности лорда Стэнли, пока не пошли слухи о причастности к заговору Маргарет Бифорт. Болтали (кстати справедливо), что она — одна из главных зачинщиков дворцового переворота или восстания. Но так уж сложилось, что не всякий монарх (и до Ричарда III) мог бросить вызов лорду Стэнли. Таким авторитетом он пользовался и в Англии, и в Уэльсе.

Король пошел на хитрость. Беседа с мужем Маргарет была доверительной. Дескать, ему-то Ричард верит, но убедительно просит Стэнли не спускать с жены глаз и поменять слуг, которые были еще и связными между Брэкноком, Лондоном и Бретанью. Лорду по-отечески растолковали, какая опасность угрожает королевству от, казалось бы, естественной и невинной переписки Маргарет Бифорт с сыном. Ее необходимо пресечь! Лорд Стэнли обещает исполнить все и повлиять на супругу. Ричард поверил, что неуемная мамаша остепенилась и стала благоразумной, отступившись от изменника сына. Все же он назначает лорда Стэнли попечителем имущества и состояния жены до конца ее дней. После смерти самого Стэнли они становились достоянием короля и его наследников. Да, это было оскорбительно. Но вспомним, как разделался Ричард III с другими заговорщиками. Можно лишь сказать, что Маргарет Бифорт «отделалась легким испугом». Скорее всего, король сознательно шел на риск с «этой семейкой»: у него противников (а значит сторонников Тюдора) и так хватало. Стэнли, Бифорты — одни имена чего стоят! Лучше с ними до конца не ссориться. Этим же, видимо, объясняется и полное помилование в 1484 году Реджинальда Брэя и сэра Ричарда Эджкомба.

А 1 марта того же года Ричард не скупится ни на слова, ни на обещания, дабы заручиться союзом самой королевы Елизаветы. В присутствии всего двора, мэра и старейшин Лондона дано слово короля, что он будет оберегать пятерых дочерей Эдуарда как своих. И им будут оказывать почести, положенные потомкам короля. (Как скоро гнев сменил на милость! Ведь совсем недавно он опозорил родителей принцесс — Эдуарда и Елизавету. Ричард обвинил их в супружеской неверности. В то время это было настоящим клеймом. Неверность, видимо, была не больше и не меньше, чем в другие эпохи. Говорить об этом, да еще публично, было, мягко говоря, не принято. Тем более, если речь шла о членах королевской семьи). Ричард III клянется, что будет оберегать детей Эдуарда и заботиться о них. Обнадеживающее обещание, если вспомнить настойчивые слухи об убийстве их старшего брата — Эдуарда V. Не забыта и сама королева Елизавета: Ричард щедр и назначает ей денежное пособие, а ее дочерям сулит богатое приданое. Правда, тут же последовали военные сборы, так как стало известно о подготовке флотилии в Бретани. К первому мая 1484 года все графства королевства были уже в полной боевой готовности. Армия Ричарда вполне способна подавить новое восстание.

На дипломатическом фронте дела тоже идут полным ходом. Ричард III посылает парламентеров ко дворам Франции, Бретани, Папы Римского. И предлог нашелся вполне убедительный — его, Ричарда III, восхождение на трон Англии. С этой вестью и спешат английские дипломаты в Рим, Париж. А то, что новости уже почти год, не страшно. Дипломатия — дама битая. Наладить отношения с Бретанью было сложней. Тут нужна изобретательность. Начинаются переговоры с Франциском II. Пока все сводится к одному — выдаче Генриха Тюдора.

Весть о том, что он вновь готовится отплыть на родину, заставляет Ричарда сменить тему. Он становится щедр на посулы. Чтобы сделать Франциска сговорчивее, английский король выбирает верную приманку: деньги. В ход идет все. В действие вступают новые лица. Австрийский герцог Максимилиан, муж королевы Бургундии, должен «повлиять» на упрямого бретонца. 8 июня 1484 года начинают готовить мирное соглашение между Англией и Бретанью. Два дня спустя, то есть 10 июня, заключается мир, которому суждено продлиться до 24 апреля 1485 года. Этого мало. Через две недели, 26 июня, из Саутхемптона в Бретань отправляется 1000 стрелков. Совершенно безвозмездно. Вся любезность и щедрость Ричарда III объяснялась просто: он хотел добраться до бежавших к Франциску заговорщиков. И Генрих Тюдор имел все основания опасаться, что эти «расшаркивания» закончатся его депортацией. Ричарду повезло: немощи и хвори герцога Бретани пришлись кстати. Он был настолько плох, что не мог лично принять парламентеров Англии. Это поручили канцлеру Пьеру Ландэ. А тот, видимо, считал, что в интересах Бретани, а главное, в его собственных — заключить мир с Ричардом. Кроме того, он получил редкую возможность укрепить свое положение и сделать карьеру вопреки некоторым господам Бретани — они не одобряли доверия Франциска Ландэ. Сам он, видимо, все-таки опасался, что Генрих Тюдор может обратиться к новому правительству Франции. Летом 1484 года два молодых эсквайра Дорсета и Уилтшира предлагают 8 фунтов стерлингов тому, кто поедет в Бретань и сумеет убедить Генриха Тюдора вернуться в полной боевой готовности не позже октября. Предполагалось, что он сойдет на берег в Пуле (Дорсет), где его будут ждать союзники. Цель у связного — убедить Генриха Тюдора обратиться за помощью к королю Франции. Выбрали и кандидатуру парламентера: Джон Чийн. Возможность сделать Карла VIII союзником существовала: нужно лишь раскрыть планы Ричарда III. Тот собирался под любым предлогом задержать послов Карла в Англии до конца зимы, а потом открыто напасть на Францию. Он давно положил глаз на ее земли.