Александр Тюрин - «Русские – успешный народ. Как прирастала русская земля»

Восстание хоть и было подавлено, но принесло крестьянам сокращение среднего уровня барщины. В 1670-е гг. она снизилась почти вдвое и составила 0,36 десятины на душу. [300] ДСА. С. 124.

Однако самым положительным следствием разинского мятежа было усиление колонизационных процессов в Поволжье.

После разорений, связанных с бунтом, начинается усиленное испомещение служилых людей в Поволжье, особенно на Симбирской черте.

Желающие верстались на службу в приказе Казанского дворца, а затем сами искали себе «за валом на Крымской стороне порозжую землю, дикое поле, которое в поместье и на оброк никому не отдано». Так люди «выборнаго солдатского строя полку Агея Шешелева» получили по 75 десятин земли.

С документальным оформлением земельного владения мало кто торопился. Бывало, что служилому приглянется какой-нибудь участок, но лишь спустя много лет его сын начнет ходатайствовать перед государем о землеотводе.

При заимке земель за «валом» служилые действовали артелями, селились кучно. Названия многих деревень, появившихся в то время, носят имена детей боярских и солдат, свидетельствуя о том, кто первым распахал тут поле. Здесь возникали и дворцовые слободы, крестьяне которых не пахали десятинную пашню, а вместо того несли военные обязанности. Такие крестьянские поселения мало чем отличались от деревень, населенных служилыми. [301] Перетяткович. Поволжье в XVII в. С. 210–219.

Земли, защищенные Симбирской чертой, быстро обрели достаточно густое население, затем служилые отправились вниз по Волге.

Для защиты колонистов, селившихся южнее Симбирской черты, в верховьях Суры была построена Пенза.

В 1681 г. по царскому указу в восточную часть Пензенского уезда переводятся служилые люди из Саранска и поселяются в слободе на реке Луевке «на проходное место для сбережения от приходу воинских людей». Они создают товарищество, распределяют между собой земельные участки.

Одной из точек притяжения была Самарская Лука.

В 1683 г. симбирский воевода Г. Козловский на южной ее стороне, на возвышенности между реками Сызранкой и Крымзою, ставит город Сызрань.

Через год сюда было переведено несколько сот солдат с семьями из Казани, Тетюш и Чебоксар. Им выдали по 4 руб. на дворовое строение, а в 1685 г. «вместо денежного и хлебного жалованья» выделили земли по Симбирской, Корсунской и Самарской дорогам.

Печерскую слободу в юго-западной части Самарской Луки населили казаки, несущие станичную службу. Они получили пахотные земли вдоль Самарской дороги, а сено косили на противоположной стороне Волги.

Полк под началом Козловского прокопал-прорубил протяженную Сызранско-Пензенскую черту — от села Усолье в Жигулевских горах до реки Суры. [302] Савицкий П. Н. Континент Евразия. М., 1997. С. 319.

В семи верстах южнее Сызрани возникло Кашпировское укрепление, имевшее четырехугольную дубовую крепость, с гарнизоном из 188 солдат. Вместо денежного и хлебного жалованья им отвели сельскохозяйственные угодья.

К югу от солдат стали селиться дворяне, начиная с некоего московского жителя Семена Дмитриева, который завел сенокосы на обоих берегах Волги.

После челобитной, поданной государю в 1685 г., Чудов монастырь заводит на участке волжского берега от Ташевых гор до Хорошенского Перебора несколько деревень и село Архангельское — вдобавок к давним рыбным ловлям «в Самарских тихих Сосновых водах».

В менее приятном положении оказались поселенцы в Закамском крае.

Документы, составляемые после очередного набега на закамские поселения, пестрели записями, что их жители «были пожжены, а иные посечены и в полон пойманы». [303] Перетяткович. Поволжье в XVII в. С. 256.

В царской грамоте, данной Преображенскому монастырю, говорится о том, что в сентябре 1666 г. «изменники Башкирцы Закамскую вотчину Преображенского монастыря, деревню Чертык, разорили». (Слово «изменники» означает, что кочевники нарушили присягу, данную государю.)

Деревню, однажды уже разоренную калмыками, теперь постигло не меньшее несчастье. «В полон взято 42 человека, да побито 7 человек… сожжено 4 крестьянских двора; а в людей в тех дворах сгорело: посельской старец да 20 человек крестьян». [304] Там же. С. 257.

Поселки, находившиеся на открытом месте, подвергались особой опасности, поэтому патриаршие крестьяне на Майне и Утке к концу 1660-х гг. полностью исчезают.

Правительство, державшее руку на пульсе всех процессов, идущих в огромной стране (и в этом очередной плюс централизации), начинает принимать меры по укреплению Закамского края ратными людьми.

На реках Утка и Майна, на земли исчезнувших патриарших сел, перевели «полоцкую шляхту», полк во главе с Гаврилой Гаславским из Полоцка, временно занятого в ходе русско-польской войны. После Андрусовского перемирия эти шляхтичи могли вернуться домой, но обоснованно побоялись репрессий со стороны польских властей. (В Речи Посполитой за переход на сторону Москвы карали смертью.)

Из состава полка в 532 человека лишь старшине — полковнику, ротмистрам, поручикам, хорунжим — были переданы земли с земледельцами из числа дворцовых крестьян (не более 12 дворов). Поскольку в те времена московское правительство никогда не передавало православных крестьян во владение иноверцам, можно предположить, что полоцкая шляхта, русская по происхождению, но окатоличенная при польской власти, вернулась к вере отцов. Остальные полочане получили в 1668 г. по 75 десятин земли — обрабатывать собственными руками — дело обычное для русских служилых, но для шляхты очевидный нонсенс. Сенные покосы и лесные угодья были положены «всем им помещикам вопче», то бишь в общее пользование — чего опять-таки в Речи Посполитой не могло быть, там шли непрерывные межевые войны.

Как сообщает документ: «Многие без крестьян земель принять не похотели». Неиспомещенная шляхта стала служить в Казани за денежное жалованье.

Впрочем, 54 шляхтича в 1669 г. передумали и все же согласились взять землю без крестьян, прослышав, наверное, от своих устроившихся товарищей о пользе физического труда на свежем воздухе.

Около слобод полоцкой шляхты, на реках Майна и Утка, решено было поставить остроги. Большой Майнский острог (на месте сгинувшего патриаршего села) имел 900 саженей в длину и 200 в ширину, 18 башен. Надолбы с караульными вышками стояли от реки Майны до озера Булгакул и реки Красной.

После укрепления безопасности Закамского края сюда снова пошли беспокойные русские крестьяне. Некоторые переселенцы, пользуясь местным земельным изобилием, становятся настоящими сельскими предпринимателями. В1682 г. крестьянин Алексей Чертищев со товарищи из поселка Свиные Горы, принадлежавшего казанскому монастырю Раифские Пустыни, попросил у правительства «порозжие» земли на Каме ниже устья Вятки, на речке Соколке. И получил их с условием уплаты ясака (оброка).