Николай Губернаторов - Гордон Лонсдейл: Моя профессия - разведчик

Я не очень торопился, так как всё равно прибывал на место за день до срока. И потом — это был путь к любимому Джеку Лондону и его вечным героям. Во все глаза глядел я на суровый мир, проплывающий за ветровым стеклом «форда», стараясь вобрать в себя и золотистые горные закаты, и смолистые запахи леса, который ещё не узнал губительной руки человека, и бронзовые лица канадских лесорубов, коротавших вечера за картами в придорожных тавернах.

Поздно вечером, когда Уайт-Хорс уже укладывался спать, я прибыл в столицу Юкона. Мощные фары «форда» высветили деревянные здания старинного типа, которые я видел до этого только в ковбойских фильмах, и двухэтажные домики современной постройки.

Я заметил впереди неоновую рекламу отеля и повёл туда машину.

В то время Уайт-Хорс переживал второй расцвет в своей богатой приключениями истории. Первый был в дни «Золотой лихорадки», когда на Клондайке открыли благородный металл. Второй был связан с открытыми в этом районе богатыми месторождениями нефти и газа.

Гостиница оказалась небольшой, довольно простенькой, но там было тепло и уютно. Кафе по соседству работало, как и почти все заведения такого рода на «Алкане», до двенадцати ночи, и я отправился ужинать.

Было сухо и морозно, почти как у нас дома. Тихо и важно поблескивали звезды, и свет их мягко ложился на оцинкованные крыши. Я постоял несколько минут у входа в кафе, вдыхая холодный, пахнущий снегом и хвоей воздух, и открыл дверь.

В зале было шумно и тепло. Играл музыкальный автомат, несколько пар, не очень в такт музыке, топтались возле столиков. На приезжего обратили внимание. Какой-то сильно выпивший парень шагнул ко мне со стопкой и, покачиваясь, замер на полдороге. Ровно настолько, сколько было нужно его приятелям, чтобы отвести на место.

Я быстро поужинал и двинулся в номер.

Точно в одиннадцать утра, в воскресенье, как и полагалось условиями передачи, я проверил, установлен ли условный сигнал.

Нет, его ещё не было.

Что ж, это не очень меня обеспокоило. Свою часть задания я выполнил в срок, и дело оставалось лишь за неизвестным коллегой.

До обеда я побродил по городку — тот состоял всего лишь из трех или четырех параллельных улиц, сфотографировал старые дома («Покажу когда-нибудь дома: в этом коттедже бывал Джек Лондон, а тут жили его герои…») Правда, фасады многих из этих старинных построек уже были модернизированы абсолютно нью-йоркскими витринами с такой же выкладкой товаров и броскими рекламными надписями, что явно не вязалось с их внешностью ветеранов.

Я обратил внимание на автомобильные номера — все местные — в городе было мало приезжих, и, чтобы не мозолить глаза завсегдатаям кафе, отправился обедать в другую часть города.

В маленькой нарядной таверне я навёл справки о том, что следовало бы посмотреть в районе Уайт-Хорса, и зашёл в лавку сувениров, она открывалась на несколько часов даже по воскресеньям.

Без особого любопытства я разглядывал бесхитростные поделки, которые тут выдавали за индейскую резьбу по дереву. Подержал в руках грубо сработанные фигурки, украшенные кусочками кожи и перьями, и, купив маленький настенный барельеф с изображением вигвама и воинов, вышел на улицу.

Заворачивая в тонкую вощеную бумагу барельеф, хозяин лавки поздравил меня с удачным выбором и сообщил, что это работа местных индейцев. Но я отнюдь не удивился бы, узнав, что его сделали в Японии, — настолько стандартны были все сувениры.

От нечего делать я пошёл в кино.

Фильм был знакомый, и, не досидев до конца, я снова двинулся в поход по тем же трем улицам. Стемнело, городок зажёг огни. Было морозно. Пахло снегом и хвоей. Я отправился в район, где моему коллеге полагалось устроить себе тайник. Место было выбрано удачно, во всяком случае, вечером ничего не стоило незаметно сделать «закладку». Деньги уже были приготовлены и завернуты в герметичную упаковку.

Утром, в понедельник, я уже почти не сомневался, что и на этот раз сигнала не будет. Так и оказалось. Теперь я уже чувствовал себя пленником джек-лондонского городка. Делать тут было абсолютно нечего, ибо, судя по всему, я уже исчерпал экскурсионные возможности Белой Лошади. Оставалось лишь предпринять экскурсию в порт Скагуэй, откуда во времена «Золотой лихорадки» протянули узкоколейку в Уайт-Хорс. Здесь переваливали грузы на речные суда, ходившие по Юкону к поселкам золотоискателей.

Стоя у окошка маленького вагончика и любуясь мрачновато суровой природой Юкона, я мечтал о том, чтобы мой неизвестный коллега наконец появился.

На следующий день я снова был на том же месте, где полагалось спрятать деньги. По условиям операции через три дня, в среду, я должен был немедленно уехать из Уайт-Хорса, даже если сигнала не будет.

В среду ровно в одиннадцать, как условлено, но с опозданием всего лишь на два дня сигнал появился.

В эту минуту я испытал чувство истинного счастья.

Я тут же бросился за билетом на самолет. Затем направился в местное отделение «Герца» и сдал автомобиль. Точно в назначенное время опустил почту в тайник, выставил сигнал и отправился спать.

Обедал я уже в Ванкувере…

Дни сходились в недели, недели — в месяцы. Я ездил на автобусах, поездах, автомобилях по Британской Колумбии, рассматривая пейзажи и города, слушая рассказы попутчиков, любуясь красотами Канады, чему-то порой про себя удивляясь и всё запоминая, ибо всё или почти всё из того, что я видел, могло войти в мою биографию. Надо было лишь отобрать из этого сырья нужные крупицы и потом уже лепить наполненную приключениями жизнь Гордона Лонсдейла, парня, прошедшего через огонь, воду и медные трубы. Огонь — в Британской Колумбии, воду — на Юконе, медные трубы — в Торонто.

Пора было отправляться и туда.

Но до этого полагалось обзавестись документом, подтверждающим: Лонсдейл — это именно я.

Не буду вдаваться в детали этой, продуманной ещё в Центре, операции, а скажу лишь, что прошла неделя, и я получил «свою» метрику — небольшой кусочек пластика, который подтверждал, что Гордон Арнольд Лонсдейл действительно родился 27 августа 1924 года в шахтёрском поселке Кобальт провинции Онтарио.

Следующим шагом было получить права на вождение автомашины. В условиях Канады, где нет паспортизации, этот документ служит удостоверением личности. Машину я водил вполне прилично. Права получить было несложно.

Теперь требовался заграничный паспорт Гордона Лонсдейла. Для этого надо было выехать в Торонто.

Молчаливо улыбавшийся Глен не скрывал огорчения, узнав, что постоялец уезжает.

— Пиши, парень, как пойдут дела, — просил он, тиская мою ладонь. — Если не понравится, возвращайся…

Мы выпили по стопке виски, по второй и, наконец, Глен вывел машину, чтобы самому отвезти меня на вокзал.